Невеста по заказу

– Неужели она рассказала вам о наших отношениях?

– Кое-что, – ответила Лотти многозначительно.

– Мы собираемся пожениться, – смешно потупился он. – В течение месяца. До Рождества определенно.

– Вы считаете ее подходящей женой для себя?

– Вполне! Мы… э-э… обсуждали только некоторые детали внешнего облика, что бы более соответствовало моему призванию…

– Она, мистер Буш, не может отказаться от своих локонов, – произнесла Лотти жестко. – И навсегда останется красавицей. Я искренне надеюсь, что она никогда не утратит также и своих дружелюбных манер, и щедрости души.

Его лицо выражало ужас.

– О нет! Не подумайте, что я хочу, чтобы она превратилась в другого человека. Я лишь подумал, что ей пристало бы одеваться чуть более, хм… рассудительно.

Он придвинулся ближе, и его лицо вдруг помолодело.

– Иногда довольно тяжело оставаться человеком, если ты в сутане, мисс Лотти. Я приемлю красоту так же, как и любой другой, но по ряду причин от меня ждут подавления этого свойства. Я боюсь, что после нашей свадьбы мисс Женевьева превратится в объект кривотолков для всех прихожан, если не для всего города.

– Ну, сдается мне, – горячо произнесла Лотти, – если горожане любили ее, когда она была дочерью лавочника, то и будут продолжать любить, когда она станет вашей женой.

– Значит, наш брак не будет помехой для вашей дружбы? – спросил он смиренно.

– Каким это образом, мистер Буш? – сказала она, вскинув подбородок. – Ведь я, если вы помните, отвергла вас.

Он улыбнулся, понимая, что она снова дразнит его.

– Именно это вы и сделали, мэм… именно это и сделали.

– Как прошел визит пастора? – не отрывая глаз от своей работы, спросил Джон – разговор жены со Стивеном не давал ему покоя весь вечер. Поставив таз с теплой водой на низкий стульчик, он ловко подсовывал под спину Лотти еще одну подушку.

– Мне кажется, успешно, – ответила она, обхватывая его шею руками, чтобы помочь ему.

– Погоди, Лотти, я сам справлюсь, ты только расслабься.

– Угу, – простонала она, давая ему, возможность извлечь ее из гнездышка, которое он соорудил для нее с помощью двух одеял.

– Все в порядке? – спросил он с тревогой.

– Да, мне ведь необходимо немного двигаться. Тело совсем одеревенело.

– Ну что же ты?.. Сказала б раньше. Я бы сразу помог, если б знал, что тебе неудобно, – добродушно ворчал он.

Лотти выпрямила руки и чуть отодвинулась от подушек.

– Ты прав… Так жаль, что я не могу сделать этого сама. Я уже слегка шевелю ногами, но они пока не повинуются мне. И я боюсь двигать верхнюю часть туловища. Держу пари, я уже могла бы приподняться в постели, но доктор велел подождать и не переутомляться.

– И не думай об этом, слышишь? У тебя для этого есть я. – Высказав все это тоном, не допускающим возражений, Джон чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Да, сэр, – сказала она кротко, наблюдая, как он смачивает в тазу и намыливает полотенце. Глаза Лотти следили за его движениями, она ждала, когда же он, наконец, займется ею.

– Приятный запах, не правда ли? – спросил он, пока она умывалась.

– Угу… Я еще никогда не пользовалась мылом с таким приятным ароматом, – призналась она. – Женевьева даже не подозревает, какое удовольствие она доставила мне своим подарком.

– Не большее, чем то, которое она доставила мне, – прошептал он, наклоняясь и вдыхая благоухающую пену. – Я даже не знаю, для кого из нас она его купила. Я наслаждаюсь им так же, как и ты.

– Веди себя прилично, Джон, – произнесла Лотти ворчливо, передавая ему влажное полотенце.

– Я вернусь через пару минут, – сказал он со вздохом, возвращая ей отжатое полотенце. Затем, понимая, что ее необходимо оставить одну, он поднялся и повернулся, собираясь уйти. – Когда управишься, укройся и жди меня.

Он дал ей десять минут, пока возился с грязной посудой в раковине.

– Ты готова, дорогая?

Она промычала, и они продолжили привычный ритуал умывания.

– Если тебе не трудно, Джон. – Ей легче было перенести щекотливость ситуации, связанной с купанием, если она в это время что-то болтала. Едва полотенце и рука, управляющая им, касались ее тела, как в ней пробуждалась чувственность. Она краснела, ее дыхание становилось прерывистым, и переключение внимания было просто необходимо.

Вечера теперь казались ему особенными, он не мог дождаться их. После того как дети укладывались в постель, он тщательно выполнял все предписания доктора: делал массаж, сгибал и разгибал ее ноги. Затем, в качестве награды за свои дневные труды, купал Лотти.

Она тоже старалась, как могла – сама умывала лицо, руки, протирала, насколько удавалось дотянуться, свое тело.

Затем в игру вступали его руки, и Джон наслаждался, ощущая ее тело под своими ладонями. Ее стройные, великолепной формы ноги, спина, хрупкая шея, на которую спускались влажные локоны, – все искушало его задержаться. Ее голени были просто созданы для того, чтобы их гладить, и он растягивал это удовольствие, насколько мог. Он мыл их долго и тщательно, затем вытирал насухо с великим старанием. Дразня ее, он проводил ногтем по ступне и наблюдал за реакцией, как велел доктор.