Невеста поневоле

Убивать не стала, я же не зверь какой. Расшвыряла. Глухой стук о стволы деревьев, прерывающий вопли, достаточное удовлетворение для злости. Разбойники бегут, спотыкаясь и нарываясь на ветви деревьев в темноте, ползут дальше, трясясь от страха, волосы на затылках у бедных шевелятся. Один на ходу плетет призыв какой — то. Дала ему пинка тяжелой бронированной ногой. Глухой стук о копчик оказался несколько неприятен. Стала искать старика из первой группы. Настигла, напугав шестерых его дружков, что пытались исподтишка насадить меня на клинки.

Взяла за шкирку деда. Кажется, у него седых волос стало больше. Сердечко у бедного бьется аритмично, глядишь, и помрет разбойник от инфаркта.

— Веди в село, где ведьм задержали, — прошипела, широко распахивая пасть с акульими зубами. Ему, конечно, видно плохо в такой темени. Глаза, потерянные, бегают. Но да ладно.

Дедулю за шкирку тащу и приговариваю громко, нагоняя страха на расползающихся по лесу разбойников:

— Ишь! На дело они собрались! В ведьмин лес пришли, и не побоялись ведь! К костру пустили незнакомую женщину! А вас мамы не учили, что нельзя с незнакомкой вообще разговаривать! А тем более интим предлагать? А если она окажется бестией, как я? Ладно ж покормили. А если бы голодная была, сожрала бы и вас! Что за разбойники пошли, ни стыда, ни совести, в спину беззащитной женщины стрелять! Понтий, куда дальше? Что ты вялый — то такой? Указывай.

— Сгинь, зло, — шипит дед, а сам дрожит. Встряхнула, сразу указал путь дальше.

Соврать не решился, вышли в поле, прошли по проселочной дорожке прямиком к селу. Отпустила его, превращаясь в обычную девушку. Позади рыдания начались и мольба владыкам. Ну славно, покайся, дед в своих грехах.

А село — то и не спит! Издалека увидела огромный костер! Мчусь туда, в груди холодеет. Пять домов миновала, дальше толпа людей.

— Вторую веди! — Кричат.

— Нечего утра ждать!

Сквозь возгласы и ликования рыдания женские разносятся. Расталкиваю толпу нечеловеческой силой. Под одеждой снова броня выросла. Костер горит, а там уже мертвая догорает вместе со столбом, на который привязывали. Запах горелого человеческого мяса рождает рвотные позывы. Но злость все это перекрывает.

— Не ведьма я! — Раздается тоненький крик. Два здоровенных дровосека несут худенькую маленькую девочку, связанную по рукам и ногам. Прямо ко второму столбу, под которым уже хвороста навалили с горкой. Она не брыкается и не ревет. Просто кричит. Заметила у нее губу разбитую и ссадину на щеке. Сердце защемило.

Преграждаю им путь. Позади уже брань в мой адрес. Сварливые злые бабки матерятся так, как и в моем мире еще не придумали.

— Уведите родню! — Горланит мужчина с важным лицом, стоящий отдельно. Знатно одет: жилет, рубашечка, ремень с клепками, перевязь, ножны с мечом и кинжалом, за спиной арбалет. Лет сорок пять бы дала, и по морде тоже бы залепила.

Ко мне крестьянские мужики подошли, за руки хватают, тянут.

— Как вы определили, что ведьма? — Обращаюсь к ловцу, не иначе как тому самому Рафаэлю. Отступила, стряхнув с себя волосатые лапы.

— У меня амулеты и иные средства есть! Я профессионал и имя мое известно на все графство! — Воскликнул, словно на сцене актер театра выступает

— Рафаэль лучший! Спаситель наш! — Кричат в поддержку.

— Леди, вы ведь тут проездом? — Интересуется, состроив глазки. — Не поддавайтесь на уловки демона, эта чертовка наслала не один десяток проклятий на неугодных ей невинных людей и животных.

— К примеру, — киваю, раздражаясь все больше. — Что такого сотворил ребенок?

— Суд уже состоялся, дамочка, — бросил Рафаэль. — Народный суд.

Полетели возгласы:

— У меня корова умерла, от ее нашептываний!

— А у моей дочери выкидыш!

— Кузнец помер!

Столько всего сделала бедная хрупкая девочка. Ее уже к столбу привязывают.

— А я по — твоему ведьма? Или демон? — Подхожу ближе к ловцу. По бокам два молодых худеньких парня обозначаются. Судя по всему, ученики или помощники.

Замялся. Взгляд его поймала. Смотрю прямо в зрачки его, бегающие, и в мыслях плету заклинание немоты, проверим сейчас, как твои тревожные лампочки сработают.

Рот открыл, в глазах ужас. Сказать ничего не может. Не испытала особой радости, что заклинание вышло так легко. Боковым зрением увидела, что факел к хворосту с привязанной девочкой несут.

— Демон! — Взвизгнул один из учеников мне в спину.

Народ всполошился. Подскочила к столбу. Девчонка на меня смотрит зелеными глазками, слезы блестят, не плачет, держится. Платьице короткое, надорванное, ножки тоненькие с острыми коленочками подрагивают. Худая, ну суповой набор… Мама ее убивается где — то за плотным кольцом зевак, отвели ее, чтобы не видела и нервы другим не трепала, зрелище не портила.

Факел недонесли до хвороста. Поджигателя я огрела его же факелом по хребтине. Дровосеки на меня пошли, с намерением повязать. Я как — то раньше смотрела фильмы про кунг фу… Техники у меня никакой, полетел просто кулак в район груди абы как. Мужчина даже и не стал уклоняться. Что ему женщина может сделать? Отлетел метров на пять, в толпу прямо. Второй закричал и понесся прочь.