Невеста поневоле

Из отверстия жуки стали вылетать! А эхо от ее крика раз пять повторилось. И кажется, несколько раз не ее это было эхо… Сглотнула. Передернуло меня от жуков таких. Толи светляки это, а может уроды, подобные тем, что в Анжерии с черноком. Три десятка их вылетело и к кронам устремилось.

— Такой укусит, у тебя сразу и корни оживут, — усмехнулась и дальше потопала.

— Слушай, — шепчу, догоняя. — Ты сказала, надо будет просто напугать кого — то…

— Да, лешего, — произнесла так, словно речь о том, что надо у младенца конфетку отнять.

Встала, как вкопанная. Трясет меня. Страх и мой, и извне на меня нагнетается. Будто музыка зловещая в ушах, ужаса нагоняет. Тут ведь и птицы не поют. А вот корни иногда потрескивают, словно деревья ходят. Если бы не была в Анжерии, в такую бредовую мысль и не поверила б.

Пальмира у поворота заметила, что тушуюсь. В позу встала «руки в боки».

— Чем больше боишься, тем быстрее он тобой овладеет.

— Кто он?!

— Лес, — ответила вымученно, вернулась, взяла за руку и дальше потянула, приговаривая. — Трусиха, Валерия, ой трусиха. А еще виконтесса называется…

Отдернулась, словно меня кипятком обдало.

— Откуда ты знаешь?! — Смотрю на нее, ощущая, что она совсем не невинная девочка, какой казалась мне. И ей не тринадцать лет!

Пальмира сузила зловещие глазки. А я сглотнула. Стоит ли предпринимать что — то и провоцировать. Может просто договориться?!

— На твоем кольце метка, — ответила сквозь зубы. — Титулы читать умею, сколько перевидала лордов в доме бабки. Не веришь мне? Ты ж такая черная и сильная. Можешь весь лес с корнями вырвать. Особенно если лешего побьешь.

— Сдался мне твой леший, — нервны мои сдают. Пальмира снова за руку берет, но мягче, бдительность ослабляет, вот зараза.

Стали подниматься, прям по корню шириной в метр. Вскарабкались на прямую площадку. Впереди мощный дуб обозначился. А вокруг него пустота из чернозема, ни травинки, ни листочка. Только сверху черные кроны нависли, солнце плотно заслоняют. Лучи едва сюда доходят с дальних просветов. Уже и на ночное зрение можно смело переключаться.

Ствол дуба метров пять в обхвате, в зарубках весь, мох в некоторых местах растет, а кое — где следы черные. Поджечь его пытались, наверное. Неподалеку все же разглядела обособленные пригорки зеленые с цветочками, словно уменьшенный вариант Поляны миров. Красиво расположились. Декоративность эта не от природы точно, тут рука чья — то приложена… или лапа.

Воду увидела, лужица, корнями обрамленная между пригорками с цветами. Мурашки бегают по моей спине. Это зловещая сказка говорит о том, что тут чей — то дом.

Пальмира смотрит на мою реакцию, наслаждаясь ею.

— Это сердце леса, — прошептала тихо — тихо. — С него все начинается, одно зернышко с дуба волшебного, и разрастается такое чудо.

— Где леший — то? — Шепчу, меня начинает трясти. Энергетика витает, ауры ощущаются, сплетения магические мимо летают, будто мы пешеходы у шоссе, а они машины, что проносятся, нас не замечая.

— А вот, перед тобой он, — выдала, кивая на дуб.

— Не поняла? — хриплю, мурашки по спине все бегают, нервно хихикая.

— Посмотри повнимательней вокруг, — произнесла Пальмира трепетно.

Увидела… Тела, вернее спины людей. Пригорки эти не пригорки вовсе! А люди мертвые. Но запаха ведь нет. И не разлагаются они, а будто спят. Голые спины, на которых одежда давно истлела… Ужас накрыл медным тазом. Мироощущение в раз поменялось. Хочу уйти из этого кладбища. А девка эта монстром мне кажется. Искуситель в виде девочки, заманивший очередного идиота на пиршество для лешего.

Волосы зашевелились у меня не только на затылке, когда она к дубу пошла, а тот скрипнул в ответ! Вибрацию под ногами я четко ощутила.

Пальмира руку к стволу прикладывает и говорит, как ни в чем не бывало:

— Все они пытались его убить. Чтобы лес пропал, обнажил свои сокровища, что хранит. Но мало кто знает, что действительно дает он ведьмам.

Обернулась, глаза ее сияют.

— Вонзи в него свои когти, демон! — Кричит с выражением повелительницы. — Пусть даст нам сок свой чудотворный!

Замолчала, выдохнула, ручки скрестила, на меня уже с легкой улыбкой взглянула и произнесла гнусаво:

— Да пошутила я.

— Чего? — Сиплым голосом пытаюсь возмутиться. А ноги не держат.

— Дуб живой, то правда, — продолжает. — И сок свой так просто не дает. Все несчастные вокруг — это одержимые идеей бессмертия алхимики и прочие ученые бездари. Леший любит порядок, и запахи ему разложений ни к чему, вот и поддерживает тела их в некой жизни. Мертвые они все, но и живые.

— К чему ты это говоришь? — Сглотнула.

— Я разгадала, как он убивает, вот к чему…

— И скольких ты сюда уже заманила? — Я стала отступать.

— Аккуратно! — Предостерегла, но с неким сарказмом.

Оборачиваюсь, а позади спина с цветами! Откуда?! Тропа же была?! Смотрю вокруг, все не то! По — другому расположены стволы деревьев. Местность незнакомая. Лишь дуб в центре все тот же!

— Валерия, — пропела мелкая бестия. — Я твой путь домой. Ты справишься, я верю в тебя.