Невеста поневоле

Я была в шоке от подобной наглости, но не могла вымолвить ни слова! Адамиди и так-то выглядел внушительно, а уж без одежды… Нет, я, конечно, видела фото всяких бодибилдеров и знала, что бывают вполне себе красивые мужские тела. Но одно дело - картинки, и совсем другое, когда такой вот красавец был совсем рядом - только руку протяни. 

Я настолько увлеклась разглядыванием мужского тела, что не сразу заметила, когда тот развернулся, и я уставилась прямо на…

Покраснела, тут же подняв глаза, и столкнулась взглядом с женихом.

- Что вы здесь делаете?! - быстро выпалила я, покрепче вцепившись в свои вещи, будто защищаясь. И ведь было от чего - в глазах Антония появился не просто блеск или мужской интерес. Желание. А ещё - насмешка.

- Что я делаю в душе? - ухмыльнулся он, смущая меня ещё больше. - Иди поближе, и узнаешь…

- Что вы делаете в моем душе?

- Это и мой душ тоже, Лаура.

- Но… - беспомощно попыталась возразить. А что возразить-то? Дом ведь принадлежал Адамиди. 

- Если бы ты была внимательнее, то заметила бы вторую дверь. 

Жених кивнул головой, и до меня дошло…

- У нас одна ванная на две комнаты?! - ужаснулись я.

- Удобно, правда? - довольно оскалился Антоний.

Удобно что? Потешаться надо мной? Видимо, да.

- Извините, я позже зайду, - пробормотала, сдерживая слезы, и бегом покинула ванную. 

Первые несколько минут я боялась, что мужчина последует за мной. Но нет. Ничего такого не произошло. Больше меня никто не побеспокоил. Только спустя почти час я решилась все же заглянуть в ванную. 

Там было пусто. И чисто. И второе меня очень порадовало. 

Прежде чем раздеваться, внимательно осмотрела вторую дверь и нашла задвижку. Это придало мне уверенности. Закрывшись, я быстро приняла душ, умылась и, убрав за собой, вернулась к себе в комнату. 

Вот только уснуть быстро мне не удалось. Перед глазами так и стояла картинка из душа. И я никак не могла понять, почему.

Подумаешь, голый мужик. Ну, увидела и увидела. Бывает.

Но в совокупности с потемневшим от желания взглядом…

Это пугало. Да-да, я решила, что попросту меня это пугало. И моя нервозность объяснялась, прежде всего, этим. А ещё, пожалуй, тем, что Адамиди просто вновь от души поиздевался надо мной. Вот и все.

Утром, проснувшись, я долго лежала с открытыми глазами и совершенно не торопилась вставать. Сегодня произошедшее в ванной уже не казалось чем-то ужасным. Мне по-прежнему было неловко, но куда больше меня волновал конфликт с Никасом. Пока у меня не было ни единой идеи, как наладить с ним общение. И даже не потому, что этого требовал Антоний. Мне было жаль ребенка, который, очевидно, нуждался в отце, но тому, похоже, было не до ребенка. 

Посмотрев на часы, я понадеялась, что жених уже уехал по своим сверхважным делам, и я смогу воспользоваться ванной. И все же заходила я туда, предварительно постучав и убедившись, что Адамиди там нет .

Завтракала я тоже в полном одиночестве. Когда же я спросила девушку, накрывавшую на стол, почему нет Никаса, та удивлённо посмотрела на меня.

- Он уже поел. Вы ведь сами ему сказали, что будете есть позже, и чтобы вам не мешали.

Я очень постаралась сохранить спокойное лицо и не выдать мальчишку.

- Да, я просто хотела убедиться, что он поел.

Девушка ушла, а я задумалась. Получается, я вчера подала ребенку идею, и тот с радостью за нее ухватился. По крайней мере, пока отца нет рядом. 

С одной стороны, это было хорошо - может, так у Никаса появится ощущение, что он тоже важен и влияет на ситуацию, с другой… Если узнает его отец, вполне возможен конфликт, и немаленький. Пока раздумывала, как стоит поступить, за мной пришел один из охранников и сообщил, что машина уже готова, и он ждёт, чтобы отвезти меня к отцу в больницу. Так что я пошла собираться.

Помимо водителя меня сопровождал ещё и охранник. Даже до самой палаты со мной пошел, чем сильно нервировал. У Адамиди даже охрана была под стать ему - будто роботы. Папа, конечно, тоже заботился о безопасности, но обычно его охранники все же были живыми, что называется, людьми. А не как тот, что сопровождал меня сейчас. Правда, после того, чем обернулся мой побег из дома, я не протестовала против повышенных мер безопасности. Просто чувствовала себя неуютно.

Войдя в палату, увидела отца, и как-то вдруг захотелось заплакать - потому что он выглядел болезненно. Осунувшийся, бледный. Меня это так поразило, что я даже не сразу дверь закрыла за собой.

- Лаура, дочка… - только его голос привел меня в чувство.

- Привет , пап! - предельно бодро произнесла я, прикрыв дверь. - Как ты себя чувствуешь?

- Уже гораздо лучше. Иди ко мне.

Я подошла к постели и присела на край. Отец тут же взял меня за руку и так странно посмотрел. 

- Пап, ты прости меня, - провинилась я. - Ты был во всем прав, а я…

- Не надо, дочка. Главное, что все позади. Но ты уж не пугай меня больше, ладно? - его слабая улыбка неожиданно отозвалась болью в груди. Я-то ведь ждала, что он начнет ругаться, напомнит, что предупреждал, что я сама дура.

- Конечно, пап! Когда тебя выпишут?