Невеста поневоле

Мигелю было тридцать пять лет. Не очень высокий, но стройный, чуть сухощавый смуглый брюнет с блестящими черными глазами и орлиным профилем, возможно, доставшимся ему от каких-нибудь далеких мавританских предков, он нравился женщинам с первого взгляда. Помимо благородной внешности в Мигеле сразу чувствовалась некая внутренняя сила, глубокая чувственность, которая не оставляла равнодушной ни одну женщину. Вот только — он казался слишком серьезным для своих лет. Рот всегда был сурово сжат, глаза смотрели строго, без улыбки, в манере держаться чувствовалась отчужденность — совсем тонкая корочка льда, которую, увы, невозможно было ни пробить, ни растопить. А растопить пытались не раз. Многие женщины, красивые, умные, обаятельные, пробовали на Мигеле свои чары и не могли понять причину его равнодушия.

Причина имелась. В свои тридцать пять лет Мигель в одиночку возглавлял крупный семейный бизнес, считался старшим в обширной семье из множества дядюшек, тетушек, братьев, сестер и племянников. Когда-то он мечтал стать дизайнером, окончил институт по этой специальности и не особенно интересовался отцовской фирмой. Конечно, Мигель понимал, что рано или поздно отец передаст дело ему, и все же — лучше поздно, чем рано, лучше не вникать во все хитросплетения бизнеса, пока это возможно.

Но жизнь перевернула его планы, заставив взвалить на себя груз непрошеной и нежеланной ответственности — за фирму, за всю семью. Это случилось десять лет назад, когда родители Мигеля утонули, — прогулочная яхта, которой правил дядя Мигеля, младший брат отца, попала в шторм.

Взяв на себя обязанности главы рода, Мигель мгновенно повзрослел, утратив жизнерадостность, порывистость, беспечность, которые были так свойственны ему раньше. Зато его двоюродной младшей сестре Габриэле, чей отец и вел ту злосчастную яхту, удалось сохранить все эти качества сполна. Ей было тогда пятнадцать лет, Мигелю — двадцать пять. Общее горе сблизило их. Но каждый боролся с этим горем по-своему: Мигель весь с головой ушел в работу, Габриэла — тоже с головой — в развлечения. Он практически перестал встречаться с друзьями и многочисленными подружками. Все прежние заботы ушли куда-то на задний план, стали казаться детскими игрушками по сравнению с необходимостью удерживать на плаву такую махину, как отцовская фирма. Он и с сестрой-то почти не виделся. Габриэла была предоставлена самой себе, целыми днями носилась неизвестно где, время, от времени попадая то в мелкие, то в крупные неприятности. И тогда Мигель бросал все и спешил ей на выручку.

Вспомнив о сестре, Мигель привычно нахмурился. Он категорически возражал против ее замужества и переезда в Мадрид. Она была знакома с этим американцем всего месяц. Немудрено, что очень скоро стало ясно, что молодожены не любят друг друга. Тем не менее, дело было сделано, и, хотя Габриэла и Кларенс уверяли окружающих в том, что их отношения с самого начала были ошибкой, уже был зачат маленький Федерико.

Время шло, а Габриэла и Кларенс ладили все хуже и хуже. Их не сблизило даже рождение сына. Чувствуя ответственность за каждого члена семьи, а уж за любимую сестру и подавно, Мигель пригласил молодых супругов пожить у себя в усадьбе в надежде, что здесь, вдали от большого шумного города с его заботами и соблазнами, они разберутся со своими чувствами и, может быть, еще сумеют наладить отношения. В конце концов, им следовало подумать не только о себе, но и о ребенке, — малышу нужна полная семья, забота и ласка. Габриэла и Кларенс переехали в усадьбу. Но лучше от этого не стало. Наоборот, гораздо хуже. А может, так было всегда, просто раньше Мигель этого не видел, поскольку жил вдали от сестры. Так или иначе, но очень скоро всем стало очевидно, что развод неминуем

Никто не знает, что произошло тогда на дороге, почему перевернулся автомобиль, в котором ехали Кларенс и Габриэла. Сколько раз Мигель проклинал себя за то, что пригласил сестру пожить в усадьбе. Зачем только он это сделал! Быть может, останься Габриэла в Мадриде, она до сих пор была бы жива, и Федерико не стал бы сиротой!

Естественно, как ближайший родственник Габриэлы и неофициальный опекун Федерико, Мигель полностью взял на себя заботу о племяннике. Сейчас, пять месяцев спустя, он уже не представлял, как мог раньше жить без этого малыша. Да и Федерико привязался к дяде. Мигелю было абсолютно ясно, что мальчик останется с ним, — а значит, нужно сделать все возможное, чтобы малышу жилось как можно комфортнее.

Но такому маленькому ребенку не обойтись без няни. Сейчас за Федерико присматривала девушка, которую взяла на работу еще Габриэла. Но она была слишком неопытна и, главное, вовсе не собиралась постоянно сидеть с Федерико, у нее были другие планы на жизнь. Требовалось срочно подыскать ей замену.