Невеста. Последнее задание Энди (СИ)

Дождавшись, пока за Галкой закроется дверь, я махнула рукой на диван, предлагая полячке устраиваться поудобнее. А сама нервно прошлась по комнате. Да уж, после этого полета на Арголу мне придется основательно заняться своей психикой. Если не хочу получить расстройство личности.

– Сегодня я все рассказала ситу тиНьер Авейро.

Полное имя Кассиана больно царапнуло горло. Но я уже не имею права называть его личным именем. Разве что только в мыслях.

Юлия вытаращила глаза:

– Как… все… То есть, совсем все?...

Я кивнула без слов. Юлия несколько секунд молча открывала и закрывала рот, пытаясь осмыслить произошедшее, а потом встрепенулась:

– Погоди, а где ты его видела? Он ведь еще не вернулся из своей поездки, на сколько я знаю.

– Вернулся. Привез меня.

– И?..

Непроизвольно я обхватила себя руками. В груди все рос и ширился огромный ледяной ком, мешая дышать и говорить.

– Прости… не могу тебе сейчас все подробно рассказать. Мне… очень больно.

Юлия ахнула, по-детски прижав ладошку к губам:

– Он отказался от тебя? Высылает всех нас назад на Землю? Теперь будет дипломатический скандал?

Я молча покачала головой. Ответить оказалось очень трудно. Слезы душили. И я из последних сил удерживала их, чтобы не разреветься позорно, как малолетка. Я сильная! Я – взрослая и самодостаточная женщина! Я все выдержу! Вернусь на Землю и займусь преподаванием. Может, даже ученую степень получу.

Внутренний голос издевательски хмыкнул: «Конечно получишь! Тебе ведь больше ничего другого и не останется! Только учить чужих детей!»

Эта подленькая мыслишка меня доконала. Слезы, словно только и ждали этого момента, градом хлынули из глаз. Меня затрясло. Колени подогнулись и я, рыдая, осела на пол.

Сколько я так прорыдала, не знаю. Но внутри меня словно что-то сломалось. И все, что накопилось за прошедшие часы, хлынуло наружу неудержимым потоком, сметая все на своем пути. Словно очищая меня изнутри.

Постепенно слезы иссякли. Все еще содрогаясь от остаточных рыданий, я с некоторым изумлением обнаружила себя на плече у хмурой Юлии. Ее легкую блузку насквозь промочили мои слезы. А губы девушка очевидно искусала сама. Заметив, что я уже вернулась в реальность, Юлия мрачно поинтересовалась:

– И что произошло? Как этот аргольский уродец посмел довести тебя до такого состояния?

Некрасиво шмыгнув носом, я судорожно, прерывисто вздохнула:

– Не надо, не говори так о Кас… о сите тиНьер Авейро. Он ни в чем не виноват!

Юлия вскинулась:

– А кто виноват? Ты? Сама себя довела до такого состояния? Слушай, а давай я приму предложение Раньяра, и попрошу его забрать тебя с нами? А?

Я горько усмехнулась:

– Ты и сама знаешь, что не выйдет. Этому Раньяру я была интересна, пока мной интересовался сит тиНьер Авейро. Сама по себе я ему не нужна.

Юлия покосилась на меня:

– Хотела бы я знать, что между вами произошло. Ведь ты его уже запросто называла просто по имени. И вдруг опять сит… Что он с тобой сделал?

Отвечать не хотелось. Совсем не хотелось. Потому что рана была еще свежа. И очень болела. Но я собрала всю свою волю в кулак:

– Ничего он со мной не сделал, Юли. Во всем виновато мое прошлое. Выбранный мной образ жизни. Одна травма, и все. И я больше не женщина. А просто красивая, но пустая обертка. А Кас…  – Я захлебнулась его именем, как слезами. И с трудом выровняла дыхание.  – Аргольцам очень нужны дети. Я сегодня рассказала не только о событиях на «Тацине», но и призналась в своей ущербности.

Юлия ахнула:

– И он отказался от тебя?! Да? Что он тебе сказал? Хотя, какая разница! Он ведь был такой влюбленный в тебя! А тут раз! И нету никакой любви! Небось, сейчас пойдет обихаживать другую дурочку! Вот зачем мы им нужны! Племенные кобылы! Не бывать этому! Я вернусь с тобой на Землю! Даже если пан Новак меня не примет…

Я покачала головой, перебивая пламенную речь полячки. Какой же она в сущности еще ребенок!

– Юли, не руби сгоряча, остынь. Я точно знаю, что у тебя все будет хорошо. Тебе не нужно возвращаться на Землю. Ты будешь счастлива тут, на Арголе.

Не знаю, наверное, в моих словах что-то прозвучало, что-то особенное, потому что полячка, уже открывшая рот, чтобы с возмущением мне возразить, закрыла его молча, ни слова не возразив.

На некоторое время в комнате повисла тишина. Я ее не прерывала потому, что мне в тишине было легче. Словно тишина была некой иллюзией благополучия. Почему молчала Юлия я не знаю.

Вернулась Галка, катя перед собой передвижной столик, уставленный снедью. Нам пришлось подниматься с пола. Юлия сразу захлопотала вокруг меня, как курица-наседка, наливая мне кофе и намазывая булочку местным аналогом сливочного сыра: густой пышной массой из сливочного масла, творога, ванили и еще чего-то трудно определимого, но очень вкусного. Вот только мне сейчас кусок не лез в горло. И я с тоской смотрела на всю эту вкусноту.

– Ани, поешь! Хоть немного! Тебе нужно.

Я вздохнула.

– Знаю. Но кусок в горло не идет. Меня тут теперь все давит. Даже дышать спокойно не могу.

Юлия отложила на тарелку не донесенную до рта булочку:

– И что ты теперь будешь делать? Вернешься домой?

Я кивнула: