Невеста принца и волшебные бабочки

– Льяра, мне тоже понравилось. Очень. – Его взгляд стал серьезным, и краска бросилась мне в лицо.

– Пока, Михаль!

У выхода из конюшни меня настиг его окрик:

– Госпожа!

Я обернулась.

– Госпожа, вы такая красивая, будьте осторожны!

Глава 3

…И рождал лес чудовищ. И гибли как люди, так и лла’эно. И взмолились лла’эно: «Простые люди и то лучше нас научились жить в Чаще, да и те гибнут сотнями. Скоро не останется в мире разумных творений твоих. Помоги, Великая Мать!»

И взглянула Великая Мать на новый мир свой и поняла, что правы ее дети. Сжалилась она и наделила потомков своих силой. Так появилась энергия жизни, теней и света. Обрели все лла’эно силу, потому что текла в их жилах кровь старых богов, но лишь немногие из людей смогли сравняться или превзойти их, а потому стали лла’эно над людьми, чтобы править и защищать. И отступила Чаща, и наступила эпоха рассвета…

Пицелиус. «Война богов. Чаща»

Льяра

– Госпожа Оэльрио, я соберу все необходимое, но милорд наказал, чтобы ничего лишнего. Он обещал лично доставить ваши вещи вечером. – Ханиссия снова тщетно попыталась забрать у меня из рук игрушечного волка.

– Что здесь происходит? – За препираниями мы не заметили возвращения лорда Ярранта. – Элья?

– Милорд, – Ханиссия беспомощно указала на вещи в моих руках.

Отец мягко улыбнулся:

– Элья, ты же не маленькая!

– Я не смогу без него уснуть, – нахмурилась я, нехотя выпуская волка из рук.

Понимаю, глупо. Но я и правда сплю с этой игрушкой с десяти лет, с тех пор как выиграла ее на ярмарке – я неплохо стреляю из лука.

– Элья, – отец нетерпеливо поднял брови.

– Что? – Я продолжала сжимать мамин портрет в увесистой раме. Опережая любые замечания, уточнила: – Другого, поменьше, у меня нет, ты же знаешь.

Отец еще несколько мгновений смотрел мне в глаза, но я не отводила взгляд.

– Ты так на нее похожа… – он со вздохом сунул руку во внутренний карман сюртука и выудил маленький прямоугольник с оборванным краем. – Вот, не потеряй.

– Снимок! – восхищенно выдохнула я и прижала руку к губам, едва сдерживая неожиданно подступившие слезы.

Ханиссия осторожно забрала портрет, я не препятствовала, рассматривая изображение.

На меня смотрела почти точная моя копия. Хрупкая девушка с прямыми темно-каштановыми волосами до талии. Светлая кожа и огромные зелено-голубые, кажущиеся бездонными глаза, в которых затаилась печаль. Мама, одетая в простую белую футболку и завязанную под грудью зеленую клетчатую рубашку, была едва ли старше, чем я сейчас. Фото и правда старое, сейчас подобные большая редкость. Сияющие утратили секрет изготовления таких снимков, а нынешние фотографии весьма недолговечны. Портрет в моих руках и вовсе принадлежал кисти известного художника, но на нем княжна крови, герцогиня Дариа Яррант, представала светской дамой и выглядела старше и холоднее. Снимок был разорван на две части, чья-то рука обнимала маму за талию, также на этой половинке остались и знакомые пряди черных волос.

– А где вторая часть? На ней ты?

Отец улыбнулся и кивнул.

– Вторая пропала вместе с ней.

– Что? – Мне показалась или я ослышалась? – Ты сказал, пропала?

– Элья, я потом все тебе объясню. Идем. Отец ухватил меня за руку, увлекая к среднему порталу. – Держись.

Портал едва слышно зашипел, повинуясь мысленному приказу отца. Под ногами холодным зеленым пламенем полыхнули координаты, и мне стало жутко. Все же энергия теней сильно отличается от энергии жизни, да и я так давно нигде не бывала. Крепче обнимая отца, я чувствовала, как и он прижимает меня к себе, успокаивая, словно в детстве. Миг головокружения – и мы очутились на точно такой же круглой площадке.

Портальный зал Академии была просто огромен. Десятки порталов, способных пропустить маленькую армию одновременно, расположились ровными рядами, отделенные друг от друга узкими дорожками. По трем сторонам вместо стен возвышались реликтовые деревья, чьи кроны вздымались под самые облака, а стволы были выбелены временем и окаменели снаружи. Переплетенные ветви образовали свод, сквозь который проглядывало голубое небо. Было слышно, как ветер играет в листве и раздается мелодичное птичье треньканье. Терпко благоухала какая-то незнакомая трава, а воздух казался особенно чистым и свежим.