Невеста призрака

После внезапного свидания Изабель спала беспокойно, но снились ей далеко не кошмары. Призрак Оперы в её снах был всё таким же недосягаемым, таинственным, устрашающим, вот только говорил и пугал он её куда меньше.

Гораздо больше в её беспокойных снах было поцелуев.

Проснувшись, Изабель скрежетала зубами, стискивая пальцами одеяло. В ту же секунду она запретила себе думать об этом сумасшедшем и закрепила своё решение, дав себе звонкую, бодрящую пощёчину.

Выйдя из дома на полчаса раньше, Изабель купила крепкий кофе и пару булочек – на завтрак и обед. Ела она тоже на ходу, грея замёрзшие пальцы о горячий картонный стаканчик.

В этот раз Жиль, наученный горьким (или точнее – горчичным) опытом не решился пугать Изабель, за что она была ему благодарна. Более того, в кабинете не было ни следа Призрака Оперы: ни записок, ни цветов – за это она была благодарна вдвойне.

Увы, день не мог быть идеальным вечно. Сегодня на репетицию решил явиться Гаскон, от чего Изабель пробрала нервная дрожь. Начальство должно было контролировать новичков – это нормальная практика в любом театре, но волновалась девушка каждый раз, как в первый.

– Ну, чем расстроишь, Идо?

Изабель перевела взгляд на либретто, силясь вспомнить хоть что-то о работе и выкинуть из головы пресловутого Призрака Оперы.

– Я внесла кое-какие правки, – сказала она, убрав за ухо ручку. – Вместе с труппой распределили роли, разобрали текст. Хотите взглянуть?

Гаскон кивнул и сел в одно из кресел в зрительном зале. Прерывисто выдохнув, Изабель подбежала к сцене, стараясь не коситься на пятую ложу. Сейчас ведущие артисты сидели на стульях с текстами в руках, в танцевальном классе с массовкой работали хореографы. Через пару недель репетиции массовки и артистов станут совместными.

Сегодня в планах было разучить несколько арий первого акта.

Заиграл оркестр, артисты принялись исполнять роли, заглядывая в тексты, в то время как Изабель порой прерывала их, отдавала распоряжения, а потом велела продолжать. Она так волновалась из-за Гаскона, что стала втрое придирчивее к своей работе, чем обычно.

На работу в «Lacroix» было сложно попасть, и сейчас девушка думала, что любая ошибка могла привести к увольнению.

Впрочем, тогда Призрак Оперы исчез бы из её жизни.

Так! Не думать!

– Нача-а-а-альник, – в какой-то момент стал канючить Жиль. – Вы на неё плохо влияете. Из от вас подцепила ваше невыносимое занудство!

– Жиль! – ужаснулась Изабель.

– Ничего-ничего, – махнул рукой Гаскон. – Тебе полезно, Жакоте, когда тебя гладят против шерсти.

Вздохнув, Жиль негромко и язвительно передразнил его и оправил волосы, вернувшись к роли. Правда в знак протеста он стал коверкать слова и кривляться.

Следовало отдать ему должное, кривлялся он так талантливо, что артисты стали хихикать, и даже Гаскон в какой-то момент хмыкнул.

– Идо, подойди сюда.

Изабель кивнула и подбежала, чувствуя, как пышные волосы подпрыгивали с каждым шагом. Её руки похолодели, колени тряслись, сердце готово было выскочить из груди, пульс грохотал в ушах.

– Что-то не так?

– Нет, – он нахмурил густые брови, глядя на артистов. – Всё в порядке. Да и, вижу, с коллективом ты подружилась.

– Ну…

– Идо, – он потёр шею. – Постановкой заинтересовался Бувье.

Журналист, пытавшийся выяснить, кто такой этот загадочный Призрак Оперы.

– Он – заноза в заднице, – бурчал Гаскон. – Пронырливый, вечно везде лезет, вечно всё хочет знать. Но неважно. Тебе придется иметь дело с журналюгами, если работаешь в известном на всю страну театре, – он стал мрачнее. – И знаешь, Идо, я терпеть не могу Бувье, но мы можем использовать его в своих целях.

– Исп…

– Да. Ты новенькая, миловидная, хорошо себя зарекомендовала. Скажи… наша главная знаменитость, наш злой дух уже вышел с тобой на контакт?

Изабель сжала губы в линию, вспомнив вчерашнее свидание.

– К чему вы клоните?

– Люди любят драму, любопытные сюжеты, – пожал плечами Гаскон. – Что скажешь, если мы разрекламируем твою постановку? Громко разрекламируем. Заявим в прессе, что её поставила невеста Призрака?

Изабель нахмурилась.

– Нет.

– Идо…

– Мсье Мартен, – не сдержалась она, её щёки пылали от гнева. – Это театр или бордель?

– Это бизнес, Идо.

Она стиснула пальцами либретто.

– Я сказала нет.

– Но почему? Это же гарантированная слава.

– А кем я буду без Призрака?! – вспылила она. – Как вы дальше разовьёте сюжет?! Может, забеременеть от него заставите?!

– Заставлю, – процедил Гаскон, нависнув над ней. Изабель невольно попятилась назад. – Тебе предлагают мгновенную славу, а ты хвостом крутишь?!

– А почему не пойти дальше?! Давайте! Постановка от отца Призрака, дяди, двоюродного брата, тестя! – Изабель швырнула либретто на пол. – Чего мелочиться?! Как вам такое? «Фауст» в постановке родителей жены брата Призрака Оперы!

На весь зрительный зал прогремел мелодичный громкий смех. Гаскон побелел, Изабель похолодела. Она взглянула в сторону пятой ложи, но та пустовала.

Но голос Призрака звучал отовсюду.

Артисты и музыканты перестали дышать, пытаясь найти мрачную фигуру в маске.

– Гаскон, друг мой, как ты разговариваешь с МОЕЙ невестой?

– Извини, Идо.