Невеста призрака

— Воду льёшь, жизнь моя.

— Но зато дописал самый неудачный стих!

— Почему же неудачный? Он гремит и будет хорошо звучать в си-миноре.

Изабель вздохнула, проведя ладонью по лицу.

— Так… поняла. Никаких либретто в ближайшей жизни.

— О, нет-нет. Ты допишешь его. В конце концов, мне интересно, чем ты закончишь сюжет.

Изабель нахмурилась, в то время как Эрик, сидя за фортепиано, сиял от счастья.

— Хорошо. Но, когда я буду ставить следующий мюзикл, я хочу взяться за сюжет твоего авторства.

Эрик едва заметно улыбнулся.

— Изабель, ты совершенно очаровательна в своём желании отомстить. Хорошо. Ты уже видела мои партитуры. Какую выберешь?

— Дона Жуана.

Эрик изменился в лице, всматриваясь ей в глаза. Потом недобро, почти сардонически ухмыльнулся.

— Ты точно видела партитуру? Я сочинял её с одной целью: чтобы ни один исполнитель, даже тенор не смог бы вытянуть ключевые арии главного героя. И, поверь мне, я хорошо изучил артистов «Lacroix». Они не смогут моментально перестроить дыхание…

— Ты сможешь.

Призрак Оперы смотрел на неё пару мгновений, и его взгляд стал непроницаемым, ледяным, жестоким.

— Смогу. Но не стану.

— Почему? Покажи, каким видишь героя.

— Изабель, — закрыв глаза, Эрик снял с лица маску. — Дон Жуан был порочным, иногда — инфантильным, иногда — идиотом, иногда — пустышкой. Но ни у одного автора он не был уродом.

В этот раз Изабель так широко улыбнулась, что Эрик насторожился.

— Вот оно!

— Отклонено.

— Эрик, плевать на шрамы, от одной твоей харизмы любая женщина упадёт в обморок!

— Что же ты не упала?

Изабель на мгновение застыла, но быстро нашлась с ответом:

— Потому что ты всегда был в образе Призрака Оперы.

Эрик закатил глаза, повернувшись к фортепиано, тем самым ставя точку в их диалоге. Изабель торжествовала. Ей нравилось побеждать, пускай даже битва сводилась к незначительному спору с возлюбленным.

— Знаешь, — она не сдержала улыбки, — ты тоже совершенно очарователен, когда не знаешь, что ответить.

Он выразительно, с подчёркнутым трагизмом вздохнул, опустив пальцы на клавиши инструмента.

— Ты готова?

— Нет. Но когда тебя это останавливало?

Эрик улыбнулся и приступил к занятию.

И, если он в этот раз был «помягче», то Изабель боялась представить, как он вёл бы себя, будучи строгим. Девушка думала, что хотя бы сегодня могла расслабиться и петь более свободно, развязно, но Призрак Оперы остро реагировал на каждую фальшивую ноту. Сначала Изабель отшучивалась, потом ворчала и обижалась, потом начала злиться, но Эрик был непреклонен. Он скорее довёл бы её до слёз, чем позволил бы ей звучать неправильно.

— Кошки в марте звучат мелодичнее, — вынес вердикт мужчина, разминая уставшие после длительной игры пальцы. — Изабель, в музыке — в МОЕЙ музыке, — халтура неприемлема.

— Было бы проще, если бы ты сразу сказал, чего от меня хочешь.

— Было бы ещё проще, не обленись ты на своём режиссёрском кресле.

У Изабель перехватило дыхание.

— Ты сам хоть раз пробовал работать с десятками людей, у которых такой же заносчивый характер?

— Я работал, — процедил он, поднявшись. — И не с подчинёнными, а с конкурентами.

— Чего же ты не заставил их тебя слушаться? Ой, ты ведь не режиссёр…

— Ведьма, — Эрик едва не срывался на рык. — Так молода, а сварливее любой мегеры.

— Маньяк!

— Стерва!

— Пижон!

— Тварь!

— Ах я тварь?! — взвилась Изабель. — Сволочь! Идиот! Лицемер!

Она дышала тяжело, и с каждым словом тыкала пальцем в грудь Эрика, будто желая высечь ногтем каждую букву на его сердце. Мужчина не меньше кипел от вспышки гнева.

Они сверлили друг друга пылающими взглядами. Удивительно, как им обоим, оскорблённым в своих чувствах, удавалось избежать рукоприкладства.

Изабель не знала, кто первым подался навстречу — он или она. Да и это было не так уж важно. Гораздо важнее, что спустя мгновение после ссоры они вцепились друг в друга, а губы, что с таким пылом сыпали ругательствами, столкнулись в голодном поцелуе. Эрик не удержал равновесия. Едва не свалившись со скамейки, он схватился за клавиатуру фортепиано и заставил инструмент жалобно застонать.

— Ах, — выдохнула Изабель, оборвав поцелуй. — Эрик… я не договорила.

— Не отвлекайся.

С этими словами он надавил ей на затылок, зарылся пальцами в волосы, крепко впиваясь в губы. Изабель ответила на поцелуй, мгновенно забыв и об оскорблениях, и об обидах.

Сколько ещё она была готова простить этому мужчине?

Она вновь отстранилась только после того, как заболели губы. Эрик был против, хотя и ему после такой спонтанной ласки требовалась небольшая передышка.

— Ладно, — прохрипел он, проведя рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Он нахмурился, не обнаружив на себе маски. — Хватит на сегодня.

Изабель поднялась со скамейки на дрожащих ногах, огляделась. Рукой Эрик задел свои нотные тетради, листы которых теперь были разбросаны по полу.

Какое счастье, что он не задел свечи.

— Но работать с тобой придётся много.

Изабель улыбнулась.

— Так, как секунду назад? Я не против.

Эрик молча смотрел на неё какое-то мгновение, после чего хмыкнул.

— И с каких пор моя испуганная лань стала тигрицей?