Невеста рока. Книга первая

Там уже не было никого, кто был бы знаком с ним или с сэром Артуром. Снеллинги больше там не жили: старик умер, а Марта, его вдова, возвратилась в семью. Теперь за домом и окружающим его парком присматривал пожилой вдовец со своим молодым сыном.

Несколько раз в оставшееся время Гарри порывался как-нибудь связаться с маркизой и попросить ее изменить место встречи. Но каждый раз он останавливался, боясь вызвать ее недовольство, опасаясь, что она отменит свидание. Не осмеливался он и немедленно отправиться в имение и приготовиться к ее приезду. По какой-то странной причине ей было угодно прибыть туда первой. Что ж, раз такова женская прихоть, то пусть так и будет! И когда Гарри думал о том, что она станет ожидать его там, и обо всем, что произойдет потом, ему казалось, что домик на берегу озера вновь засветился радостью, сбросил свою скорбь и вобрал все светлые цвета подлинного рая.

Гарри Роддни словно подменили. Прижимая письмо любимой к сердцу, он кликнул слугу и приказал принести вина и закуски. Его глаза сверкали от счастья, он трепетал от мысли о предстоящем наслаждении. И совсем забыл о разрыве между ним и названым дядей.

Глава 28

Елену обуревали сложные чувства, когда она проезжала через огромные кованые ворота, а затем по аллее, ведущей к имению Пилларз. Она прибыла в высокой дорожной карете, управляемой двумя форейторами в ливреях де Шартелье и сопровождаемой парой верховых. Как только карета остановилась у портика дома, такого знакомого, что один вид его вызвал нестерпимую боль в сердце, Елена отпустила слуг.

— Вернетесь за мной завтра в это же время, — сказала она.

Кучер отвесил низкий поклон, надел треуголку и с силой хлестнул лошадей кнутом. Место, где осталась хозяйка, показалось ему странным, но не его дело судить о поступках госпожи маркизы.

Елена стояла неподвижно, глядя вслед удаляющейся карете. Эта липовая аллея, зеленевшая сейчас изумрудными весенними листочками… до чего знакомой казалась она!.. И эти милые, аккуратно подстриженные тисовые деревца, формой напоминающие птиц, пурпурная глициния, распускающаяся у портика… Елена обернулась и бросила взгляд на озеро, сверкающее серебром в лучах весеннего солнца. Стояло прекрасное теплое воскресное утро. Небо ярко голубело, воздух был напоен дыханием весны. Поместье показалось Елене нежилым, однако газоны были расчищены, каждый цветок на клумбах ухожен. Скоро совсем распустятся розы… Она подняла глаза и увидела, как над озером грациозно пролетела цапля, оглашая округу пронзительными криками. Эти звуки привели Елену в смятение. Вокруг не было видно ни одной живой души, окна закрывали тяжелые ставни. Дом имел печальный, даже трагический вид.

Елена зябко куталась в отороченную мехом накидку и, не снимая перчаток, нервно перебирала ленточки шляпки. У ее ног стоял саквояж, оставленный кучером по ее распоряжению. Ведь она намеревалась провести здесь и ночь. Да, именно это Елена и собиралась сделать. Разве только Гарри, получив ее письмо и увидев название места, где она назначила их свидание, застыдится и не захочет приехать… Вряд ли на сей раз Гарри продолжит свое притворство. Он должен наконец понять ее чувства, вспыхивающие при воспоминании о том, что совершил он с нею четыре года назад. До сих пор он вел себя чудовищно лицемерно и бессовестно, избегая касаться того, что связывало их в прошлом. Он в своей безграничной гордыне тешил себя надеждой во второй раз завоевать ее расположение, но так, словно не было тех дней в имении, — ему хотелось уничтожить все воспоминания о Фауне-невольнице.

Не Елена стояла здесь этим майским утром. Годы повернули вспять, и это снова была Фауна, добросердечная, невинная, чувствительная и отчаянно влюбленная. Фауна, брошенная на произвол судьбы. Она с дрожью вспомнила, как Мигель Лопес силой втолкнул ее в наемный экипаж, где ее ждала ненавистная, напоминающая жабу миссис Клак. Она вспомнила, как мерзкая толстуха больно щипала ее, произнося какие-то гадкие слова. Здесь она познала жизнь, и здесь же умерла ее душа, убитая Гарри Роддни. Да, да, она была убита этим бессердечным, эгоистичным, распутным молодым человеком.

Елену сотрясал гнев, целый сонм глубоких чувств овладел ее душой. Все словно возродилось в ней вновь. «Это уж слишком, — решила она, — надо взять себя в руки и успокоиться, остаться такой сильной, какой сделал меня Люсьен». Ведь она приехала сюда, чтобы положить конец жизни Гарри Роддни — так же, как и он уничтожил ее, только иным способом. Она чувствовала себя беспредельно несчастной, брошенной, отвергнутой… никогда еще за всю свою жизнь она не ощущала себя более одинокой, даже тогда, в те страшные дни, когда была Фауной.

Для чего же она жила? Люсьен при смерти, Суренн отмерил ему два-три дня, не более. Славный доктор удивлялся, что маркиз вообще держится так долго. Но сейчас наконец Сатир вступил в свое последнее сражение со смертью.