Невеста рока. Книга вторая

Но было уже слишком поздно. Браконьер нагло придвинулся к ней и сорвал с нее шаль. Шелковистые локоны рассыпались по ее груди. Хоумок тут же узнал ее и издал удивленный возглас, в котором слышался страх:

— Боже праведный! Да это ж сама леди Кадлингтон! Какой же я нахал, что дотронулся до вас, миледи. Прошу меня простить!

— Мы пропали, Певерил, — в отчаянии прошептала Флер.

Но это было не так, ибо Певерил Марш — всегда добрый и скромный юноша, никогда не совершавший насилия — набросился на браконьера, который с хриплым воплем вывалился из двуколки и рухнул спиной на землю. Он лежал и стонал от боли. Ружье отлетело в сторону, кролики тоже. Певерил выпрыгнул следом, затем поволок браконьера на обочину. Хоумок смотрел на него злыми, налитыми кровью и джином глазами.

— Помогаете сумасшедшей жене барона сбежать, не так ли, мистер? — процедил он сквозь зубы. — Вот шум будет, когда я доберусь до замка и все расскажу. А далеко вы не уедете, уверяю вас. Это-то я вам гарантирую.

— Я этого и ожидал, — угрюмо произнес Певерил. — Ну что ж, дружище, этой ночью вам крупно не повезло, ибо я вынужден выбирать между миледи и вами… я хочу сказать, между ее жизнью и вашей. И пострадать придется вам.

В это мгновение облака разошлись, внезапно появившаяся луна осветила обоих мужчин, и Певерил заметил в поднятой руке Хоумока сверкающую сталь ножа.

Спустя секунду оба катались в пыли. Страх за Флер вселил в Певерила сверхъестественную силу. Единственным его желанием было заставить противника замолчать навсегда.

Амос молча наблюдал за происходящим. Он никогда не принимал участия в драках и не понимал их.

Флер с Раббиной обнялись, и миледи взволнованно прошептала:

— О Боже… если он будет ранен…

— Успокойтесь, миледи, — ласково проговорила молоденькая служанка. — Джек Хоумок так сильно пьян, что вряд ли управляется с ножом, как обычно.

Так и получилось. Хоумоку удалось воспользоваться своими мускулами против художника всего несколько секунд. Певерил вывернул запястье браконьера и прижал его к земле. Они вновь схватились вплотную. Перед Флер в темноте лишь мелькали расплывчатые силуэты дерущихся, и она слышала их прерывистое дыхание.

Внезапно браконьер издал пронзительный вопль. Нож оказался на дороге. Певерил дотянулся до ружья и с силой обрушил приклад на голову Хоумока. Это был первый жестокий поступок в его жизни. Браконьер откатился в сторону и неподвижно застыл на земле. Певерил затащил его в кусты и оставил там.

— Увы, ради меня вам пришлось совершить преступление! — воскликнула Флер, когда художник вновь уселся в двуколку. — Однако мы спасены!

— Не думаю, что этот парень умер. Я слышал, как он стонал. Но прежде чем его обнаружат и он сможет предать нас, пройдет какое-то время…

Его лицо было бледно. Он схватил Амоса за руку.

— Запомните, когда вернетесь в Монкз-Рисборо, вы ни одной живой душе не должны рассказывать о том, что видели, — свирепо произнес юноша.

Амос лишь пожал плечами и посильнее хлестнул свою кобылку.

— Никому не расскажу, хозяин. Мне и так страшно. Мне надо только золото, — ответил он.

— Вы получите его, — заверил Певерил.

Двуколка перевалила через холм и, подпрыгивая на ухабах, двинулась по направлению к Грэт-Миссендену. С неба закапали первые капли дождя.

— Начинается ливень, — сказала маленькая Раббина.

Но Флер с Певерилом не слышали ее. Они крепко держали друг друга за руки. И снова художник ощутил на щеке горячее дыхание Флер. Она прошептала:

— Дорогой, дорогой Певерил, если вы ради меня действительно запятнали свою душу жестокостью, то вам это простится. Ведь этот парень собирался поднять против нас всех обитателей Кадлингтона.

— И обязательно сделает это… если выживет… — тихо произнес Певерил. — Нам надо искать прибежище там, где барон никогда не сможет нас найти.

Она вздохнула. Когда двуколку сильно качнуло на мокрой от дождя дороге, ее голова упала на его плечо. Она чувствовала себя невыразимо уставшей, но все же спокойной и умиротворенной.

— О, как я счастлива, что вы со мной… — снова прошептала она.

И тогда он забыл о совершенной им жестокости. Его душа и тело трепетали от близкого присутствия Флер. Всю дорогу он сжимал ее пальцы в ладонях, и она не пыталась высвободить их.

Глава 22

К четырем часам утра над Чилтернскими холмами разыгралась буря. Всю ночь ревел ветер, дождь заливал дорогу. Но беглецы все-таки добрались до ветхого домика тетушки Раббины.

И вот Флер сидит в кресле-качалке Табиты Гомм; ее изящные ножки покоятся на табуреточке. Флер с наслаждением пьет из голубой фарфоровой чашки чай, настоянный на травах. Для молодого джентльмена миссис Гомм отыскала более мужской напиток, и Певерил пьет крепкий эль. Попивая тягучую бодрящую жидкость и поедая хлеб с сыром, юноша зачарованно смотрит на Флер.