Невеста с миллионами

— Если и не надеюсь, то не в силах забыть, — ответила Элиза.

Жанетта только покачала головой. Для нее Ричард погиб, исчез безвозвратно.

— Тебе не кажется, что дону Альфонсо очень подошел бы костюм венецианского нобиле? — спросила Элиза, чтобы переменить тему разговора. — Я узнала его тайну. Он, вероятно, будет в маске. Ну, мы-то опознаем его под любой маской и во всяком костюме. Мне вообще любопытно, какая маска устоит перед проницательным взглядом моей Жанетты. Ой, Господи, что я наделала!

Этот неожиданный возглас испугал Жанетту. Увидев, как Элиза с расстроенным лицом всплеснула руками, она и в самом деле не могла понять, не разыгрывает ли ее подруга, пока не заметила, что та безуспешно пытается скрыть готовую появиться улыбку.

— Что же такое случилось? — спросила она в нерешительности.

— Просто я забывчивая дурочка, каких свет не видел! — воскликнула Элиза. — Дон Альфонсо доверил мне тайну своего маскарадного наряда и особенно просил не открывать ее тебе… Именно тебе, а я так легкомысленно отнеслась к его просьбе…

При упоминании дона Альфонсо щеки Жанетты снова залились ярким румянцем, и она, чтобы скрыть смущение, поспешно отвернулась.

— Не понимаю, почему именно мне не должно быть об этом известно? — спросила она с замиранием сердца.

— Откуда мне знать, — ответила Элиза. — Да и что толку теперь говорить об этом. До завтрашнего вечера дону Альфонсо не раздобыть другого костюма. Лучше я вообще скрою от него свою оплошность. И так ли, в конце концов, важно, знаешь ты о его секрете или нет! Ведь у вас с ним нет тайн друг от друга!

— Надеюсь, что нет! — поспешно ответила Жанетта. — А если он не хочет, чтобы его узнали… что ж, сделаю вид, что так оно и есть!

— Верно! — со смехом подхватила Элиза. — Остается только предположить, что он собирается приблизиться к тебе неузнанным, чтобы сказать… ну, что-то сказать, неважно что именно…

— Сказать мне? — удивилась Жанетта.

— Ну да, тебе. Может быть, это будет шутка, может быть, какая-нибудь глупость. Ведь он еще так молод!

— Кажется, ему двадцать один год, — уточнила Жанетта.

— Очень солидный возраст! — пошутила Элиза. — Впрочем…

Договорить она не успела. На балконе появилась горничная и протянула ей записку, добавив, что передавший послание ждет ответа.

Элиза повертела в руках записку, снабженную пометкой «лично». Почерк был ей незнаком. Развернув послание, она прочла следующее:

«Дорогая мисс Бюхтинг! Мы с Вами виделись на приеме всего несколько раз, к тому же мельком, о чем я весьма сожалею. Поэтому Вас немало удивит та необычная просьба, с которой я к Вам обращаюсь. Я прошу пригласительный билет на Ваш праздник. На мне будут костюм и маска, делающие меня совершенно неузнаваемой. Только для Вас на моем левом плече будет прикреплен бледно-желтый бант. Перед тем как наступит время снимать маски, я исчезну, и никто не догадается, что я присутствовала на балу. Пусть думают, что Вы дали возможность кому-то из своих знакомых, кого нельзя было пригласить официально, принять участие в празднестве. Разумеется, никто не должен обо мне знать.

Поверьте, только очень серьезные мотивы заставили меня обратиться к Вам с такой просьбой. Может быть, впоследствии я смогу отблагодарить Вас за эту услугу. Вы делаете мне большое одолжение. При любых обстоятельствах я буду чрезвычайно благодарна Вам за него.

Джорджиана Блэкбелл,

урожденная баронесса Стивенсбери».

Немало удивившись, Элиза перечитала записку, затем поднялась и покинула балкон. Самовольно удовлетворить просьбу леди Блэкбелл, показавшуюся ей, впрочем, довольно странной, она не решалась. Нужно было спросить родителей. Миссис Бюхтинг дома не оказалось, зато отец был дома. Дочь направилась к нему, протягивая записку.

— Я догадываюсь о намерениях этой дамы, — сказал мистер Бюхтинг, внимательно прочитав письмо Джорджианы и немного подумав. — Выполним ее просьбу! Она сделает все, чтобы остаться неузнанной.

— Значит, ты знаешь, что толкнуло ее на такой поступок? — удивилась Элиза.

— Да, дитя мое. Но я не буду говорить на эту тему, потому что в таких делах легко ошибиться.