Невеста Серебряного дракона

— И, кстати. - Ш’Ирен не просто так говорит это «кстати» уже когда открывает дверь. Как будто хочет, чтобы моя секретарша хорошенько расслышала каждое слово. - У тебя появился новый соперник в борьбе за сенаторское кресло.

Я сначала даже открываю рот, чтобы спросить, о ком речь и откуда у него такая информация. А потом слышу странный всхлип секретарши… и запоздало соображаю, что Ш’Ирен имел ввиду себя.

Когда дверь за его спиной закрывается, я по селектору прошу секретаршу никого ко мне не пускать, наливаю себе почти полный стакан коньяка и выпиваю залпом. Вкуса не чувствую - головная боль словно сожрала все мои вкусовые рецепторы. Только от крепкого алкоголя слегка першит в горле.

Ш’Ирен, конечно, не стал бы шутить такими вещами. И он точно не мог спеться с кем-то за моей спиной ДО ТОГО, как случилась вчерашняя история. Даже могу предположить, что мысль выбить меня из предвыборной гонки не самостоятельно посетила его светлую голову. Ее туда кто-то вложил.

Кто-то, кому я перешел дорогу.

Кто-то, кто знает о моих амбициях.

И, самое главное, этот «кто-то» достаточно влиятелен в мире большой политики, чтобы вот так, по щелчку пальцев, впихнуть туда новичка.

И это точно не мой конкурент - зачем ему так рисковать?

Так что остается только одна подходящая кандидатура, и все это очень-очень неприятно пахнет, потому что если отец А’Льты собирается использовать Ш’Ирена в своих планах мести, он пойдет на все, чтобы меня раздавить. Вот только племянник от этого тоже вряд ли выиграет.

Ближе к одиннадцати я все-таки набираю Марго. Она так долго не берет трубку, что в моей голове поселяется зудящая мысль о еще одном предательстве. Ну а что - если племянник смог запросто разменять наши с ним «отношения» на желание мести и самоутверждения, почему Марго не могла просто сбежать? В конце концов, она пошла под венец не по доброй воле. Если через минуту выяснится, что она собрала вещи и удрала на противоположный край земли - я даже не смогу осуждать ее за это решение.

Эта мысль буквально раздирает мне душу. И в общем, это крайне неприятные ощущения, потому что до сегодняшнего дня я даже не подозревал, что могу вот так быстро привязаться к женщине. Да что там привязаться - влипнуть, если выражаться молодежным слэнгом. Вляпаться, втюриться.

— Коряга, нам с вами надо закрепить еще одно правило, - слышу ее почти тонущий в детском крике голос и медленно с облегчением выдыхаю.

— Все, что угодно, моя дорогая.

— Если я не взяла трубку после пяти гудков - значит, я занята, - говорит тем самым менторским тоном, который я терпеть не могу, но в ее исполнении даже он звучит по-особенному интересно. Так и представляю ее с очками на кончике носа и в костюме строгой учительницы.

— Я был бы рад пообещать вам это, Марго, но что прикажете делать с моим чувством тревоги, когда вы надолго пропадает с моего горизонта?

— Ну вы же крутой сильный Серебряный дракон - дрессируйте вашу тревогу, а еще лучше - посадите на цепь и придержите для более достойной кандидатки.

— Никогда не любил это прозвище, - кривлю рот, вспоминая, как оно появилось.

— Только ради бога, Коряга, не надо посвящать меня в подробности его рождения, - как будто читает мои мысли Марго, но я почти слышу игривые нотки в ее голосе.

С женщинами всегда так - они отталкивают и дразнят одновременно, и это вселяет надежду на то, что какой бы неприступной не казалась моя Шереметьевская крепость - она все равно падет.

— Я обязательно расскажу вам эту трагедию всей моей жизни, Марго. За вкусным ужином, например или…

— Что там, Жанна? - слышу ее немного отдаленный голос. Перерыв и еще одно, явно не мне: - Кто это? Кто там?!

— Марго? - пытаюсь привлечь ее внимание. - Ради луны, Марго, что у вас там происходит? Нашествие клоунов с мыльными пузырями?

Она не отвечает, и, судя по звуку, телефон уже давно забыт на столе, а сама Марго, похоже, ринулась воевать с этими непонятными «гостями».

Я выхожу из кабинета, на ходу набираю водителя, чтобы подогнал машину к заднему входу. Секретарша несется следом и пытается втиснуть мне в уши напоминание об ужине, который я просил отметить грифом «важно».

— Я же сказал на сегодня все отменить.

— Это ужин с Игорем Григорьевым!

Я едва сдерживаюсь, чтобы не заматериться в полный голос. Почти физически чувствую дискомфорт от того, что приходится глотать каждое бранное слово.

Григорьев - глава одного из федеральных каналов. Мнит себя большой шишкой, много важничает и явно набивал себе цену, когда я звонил ему вчера утром и просил о приватной встрече. Я чуть не блеванул, выслушивая его пафосные речи о том, что от него зависит судьба всех людей нашей страны, потому что именно он по одному щелчку пальцев может устроить информационную казнь или информационное помилование. Я собирался «купить» его молчание. Молчание о Марго. И вот теперь…

— Во сколько? - спрашиваю, доставая телефон, чтобы сделать напоминание.

— В восемнадцать ноль ноль в «Облаках».

— Хорошо, спасибо. На всякий случай позвони мне за час до встречи.

— Конечно, господин Шад’Фар.

Я только надеюсь, у Марго не случилось ничего плохого.