Невеста Серебряного дракона

— Хотите, я скажу вам, как вы в тот момент думали, господин важный будущий сенатор? - Каждое слово приходится буквально с силой проталкивать через сведенное от досады горло. - Вы думали: она все равно не сделает так, как я хочу, потому что она будет сопротивляться, потому что будет пытаться найти другой способ, потому что она, даже если я буду прав, не в состоянии принять здравое решение по собственной воле. Потому что она - простая смертная, а что с них взять? Если бы вы думали как-то иначе - все могло бы быть по-другому. Сколько минут вы потратили на попытку успокоить меня и поговорить на равных? Одну? Две? А сколько секунд вам потребовалось, чтобы принять удобное для вас решение? Десять?

Коряга просто смотрит на меня. Долго, из-под опущенных бровей. Даже не шевелится, как будто превратился в каменное изваяние. И под этим взглядом все мои внутренности сворачиваются в тугой ледяной узел, и холод от него расползается по всему телу, заставляя даже сердце биться медленнее.

— Маргарита, - лунник едва заметно кивает, - вы, конечно, абсолютно правы во всем. Но позвольте мне поправить одну маленькую неточность в вашей обвинительной речи. Мне потребовалось двадцать секунд, чтобы сломать вашу волю, и еще никогда в жизни мне не попадался человек - смертный или лунник - который был бы способен так долго сопротивляться. Но, если бы мы сейчас отмотали все назад и мне пришлось выбирать, как поступить… я все равно сделал бы по-своему. Потому что почитал этот вариант решения проблемы самым быстрым и эффективным. Как, собственно, действовал и сегодня.

Он, наконец, отрывается от стены, распрямляет плечи и проходит мимо меня тяжелой, но безапелляционной походкой. Задерживается только на секунду, чтобы, когда мы оказываемся нос к носу, тихо добавить:

— Сожалею, что вы хотели услышать что-то другое. Клянусь Луной, Маргарита, мне не доставляет радости вас разочаровывать.

Какая-то непонятная мне часть моего мозга заставляет вскинуть руку в бесплодной попытке удержать Корягу, когда он оказывается уже у двери, но я успеваю одернуть себя до того, как он, как будто чувствуя, слегка поворачивает голову.

Нарочно показываю ему спину.

Угрызения совести - самый плохой советчик. Нам всегда кажется, что можно было сказать мягче, тише, легче, не так категорично. Или можно было вообще промолчать, ведь он сделал и много хорошего. Но я не просила ничего делать, точно так же, как и он не просил сегодня позаботиться о нем. И, в конце концов, если бы этот лунник с самого начала не нацелился на мой приют, то и утреннего происшествия тоже не случилось бы. Это все - одна длинная цепочка событий, которая в итоге размоталась вот в такое форменное безобразие.

— Маргарита Александровна? - Жанна очень осторожно выглядывает из-за двери. - А с ванной-то что?

— Прими сама, если хочешь, - безразлично пожимаю плечами. - Господин Шад’Фар уехал по своим лунным делам.

До самой полуночи я занимаюсь обычными делами - провожу время с малышами, отвечаю на письма и начинаю потихоньку готовиться к празднику осени, который мы регулярно организовываем в середине сентября. Мои кукушата любят сами собирать корзины с яблоками и грушами, а мы с Жанной организовываем выставку-ярмарку поделок из всякого природного материала. На деньги устраиваем малышам какие-то веселые развлечения или поход в кино. Но в этом году мы затеяли выезд за город с элементами похода, и хоть все это как-то вообще не вовремя, отступать уже некуда - автобусы заказаны, полиция предупреждена, дети уже вовсю готовятся - и мы с Жанной даже провели мастер-класс по пошиву рюкзачков.

Коряга торчит у меня в голове. Даже когда я пытаюсь отвлекаться и не вспоминать наш разговор - он все равно тут как тут, и моя собственная совесть маячит где-то рядышком, напоминая, какой резкой я была.

В конце концов, когда к полуночи уже буквально валюсь с ног и захожу на кухню, чтобы сделать себе стакан липового чая, застаю Жанну за просмотром какого-то позднего выпуска новостей. Она замечает меня и как-то сразу пытается быстро переключить канал, но как обычно сильно спешит и вместо того, чтобы нажать на кнопку, с грохотом роняет пульт. А я как раз успеваю заметить подборку фотографий, которая мелькает на экране под текст диктора.

— Простите, - бормочет и заикается Жанна, поглядывая на меня снизу вверх. - Я не хотела, чтобы вы слышали.

Я прижимаю палец к губам, пытаясь уловить смысл слов, и как-то сопоставить их с фотографиями Ши, которые мелькают на экране.

— Что? - не могу удержаться, когда диктор озвучивает его намерение составить конкуренцию в борьбе за кресло сенатора. - Он решил стать… политиком?!

Жанна что-то невнятно булькает, пока я плюхаюсь на диванчик и начинаю искать информацию в телефоне. Само собой, сна больше ни в одном глазу. Ши же всегда высмеивал всех этих важных политиков и говорил, что никогда бы не выбрал призвание, успех в котором зависит от общественного мнения. Он мечтал путешествовать и хотел построить карьеру финансиста или топ-менеджера. И вдруг… так резко сменил вектор?