Невеста. Шлюха

Я пообещала ему, и на следующее утро записалась в автошколу. Мне очень понравилась эта идея, возможно, потому что я всегда любила учиться и узнавать что–то новое. Невозможно описать, какую радость я испытывала, садясь за руль старенькой «копейки», как внимательно слушала инструкторов. В моей жизни вождение машины стало синонимом свободы, потому что на занятиях я забывала о работе и клиентах, о проблемах Вадика, о тяжком долге перед собой, который я добровольно на себя взвалила. И вдобавок у меня уже была собрана сумма денег, вполне достаточная для покупки неплохого автомобиля. Рубль в те годы обесценивался чуть ли не еженедельно, и, помня совет Потапа, я обменивала у Лешего доллары, храня свои сбережения в них, а значит, все, что я делала, было не зря. Я училась не просто, чтобы отвлечься, я твердо знала, что скоро буду управлять своим еще неизвестным железным другом.

Это были лучшие дни для нас с Вадиком. Он уже почти выздоровел, стал делать зарядку с гантелями, постепенно наращивая вес. Мы гуляли по весеннему Брянску, ели все, что хотели в кафешках и покупали всякие вкусности домой. Для того чтобы было удобней водить машину, мы решили купить мне кроссовки, причем не на рынке, а в центральном универмаге.

Помню, продавцы никак не находили маленький размер, а потом все же отыскали где–то бело-розовый «Reebok». Вадим стоял на колене передо мной, обувая мою ножку в тонком чулке, и я чувствовала флюиды зависти, исходящей от продавщиц. Для Брянска тех времен зрелище было и вправду необычное. Я встала, потопталась перед зеркалом, и поняла, что крылья растут у меня за спиной, и, если бы вдруг тогда передо мной раскрылась тартановая дорожка — я установила бы личный рекорд. Я так полюбила свою новую обувку, самую дорогую и фирменную из всех, которые были у меня до тех пор, что стала даже возить ее в пакете на работу. Между заказами нередко случались длительные промежутки, и в это время я переобувалась и совершала небольшие разминки в сквериках или на школьных спортивных площадках по пути. Вадик удивлялся, что даже после этих мини-тренировок я все равно хорошо пахну, и говорил, что, наверное, это оттого, что я небесное создание, а не человек. Я же просто знала, когда выступает первый пот, и вовремя останавливалась, но мне нравилось, когда он так говорил.

На Пасху я поехала к маме, нашла ее все такую же, будто бы не уезжала никуда, но она очень обрадовалась, как я уверенно и современно выгляжу в кроссовках, джинсах и новой розовой курточке.

Я сказала, что работаю в ремонтном бюро, замеряю помещения и разрабатываю проекты отделки. Мама помнила, что я всегда хорошо рисовала, сразу поверила и совсем не удивилась. В подарок я привезла ей радиотелефон с кнопочным набором, модный тогда предмет интерьера, заменивший наш старый дисковый аппарат, сломанную трубку которого еще папа обмотал изолентой. Я гостила дома несколько дней, мы с мамой сходили к отцу на могилку, а на следующий день я уехала назад в Брянск.

С приходом весны война между ардашевскими и климовскими разгорелась всерьез. Наши взяли штурмом спортзал противников, когда там находился сам Ардашев и трое из его людей. Всех перестреляли, но и те на прощанье огрызнулись: один из климовских был убит, а Леший смертельно ранен.

Теперь заместитель Ардашева по кличке Бугай прятался, а в городе даже бабки на лавочках гадали, ляжет ли группировка спортсменов под «синих», или новый лидер найдет силы дать оборотку.

Все эти романтические события не повлияли на нашу работу. Наконец, Вадик вернулся к своим обязанностям охранника, а Кузьма снова поклялся, что его больше калачом не заманишь к проституткам и спелым Валиным губам.

Кстати, моя пышногрудая подружка очень искренне обнимала меня и плакала, когда один отмороженный подонок распял мне руки своими клешнями и едва не отхватил зубами мой сосок. Адская боль заставила меня взвыть, я вывернулась и саданула гада коленом между ног. Вскочив с кровати, я кинулась к входной двери, наплевав на оставленную одежду, сумочку и кровь, льющуюся из прокушенной груди. Но пока я возилась с замком, урод подскочил ко мне сзади и повалил на пол. Я закрыла лицо и поджала колени, когда он стал молотить по мне руками и ногами. Спасло меня то, что новых заказов не поступило, и «Волга» с Валей и Большим Конем продолжала стоять под раскрытой по весне форточкой. Вадик, куривший у машины, услышал мой визг и бросился на помощь. Я, оказывается, успела открыть замок, и Вадик без труда ввалился в коридор, где голый ублюдок издевался надо мной.

Теперь наш охранник возил с собой тяжелый кастет, не надеясь полностью на собственные силы, — я была отмщена с яростью и, вероятно, тяжкими телесными повреждениями. Как–то не испытываю по этому поводу раскаяния, уж не обессудьте.