Невеста. Шлюха

— Тогда, подумай о родителях, отдающих своего сына в военное училище. Если они не хотят, чтобы он погиб на войне, им следует настроить его на другую карьеру. Такие же родители, но которые хотят, чтобы их ребенок стал программистом, имеют намного больше шансов на счастливую старость.

— А твои дети кем стали? — спросила я.

— Моя дочка замужем за программистом, — сказал Борис Аркадьевич. — У них все хорошо, я уже дважды дедушка.

— И ты еще говоришь, что тебе нечем заняться! — обрадовалась я.

— Они живут в Хьюстоне, штат Техас, — грустно закончил Борис Аркадьевич. — И моя бывшая жена вместе с ними. А мне и, правда, нечем заняться…

Я хотела бы сказать ему что–то хорошее, но придумала только одно:

— Обязательно позвоню тебе, когда приеду. Не забывай обо мне.

На самом деле, я еще не решила, стоит ли мне покидать Россию, но это вранье так здорово мотивировало срочную продажу машины, что я сама едва не поверила в свой скорый отъезд.

— Я тебя не забуду, — пообещал Борис Аркадьевич, и я вышла в последний раз из «восьмерки» напротив входа в охранное агентство «Сатурн». В одном квартале от него располагался и салон, где вот-вот должна была начаться моя трудовая вечерняя смена.

Верная привычке не накапливать слишком много денег в чужом месте, я, спустя несколько дней, взяла очередной короткий отпуск и поехала на поезде в Полесск. Кстати, глазастая Сабрина успела заметить, что «восьмерка» больше не стоит на обычном месте, но я наплела ей про ремонт двигателя, не желая, чтобы хоть кто–нибудь знал о том, что в руках у молоденькой проститутки находится довольно крупная сумма. Будучи восприимчивой к мудрым советам, я хорошо осознавала, что из нашего времени, а заодно из самой жизни, в первую очередь выпадет тот, кто болтает о своем богатстве, но при этом не защищен толстыми стенами и хорошими охранниками.

Сейчас уже трудно припомнить все в подробностях, но нередко, еще с брянских времен, возвращавшиеся ко мне клиенты грустнели, когда я спрашивала их, где тот друг, который весело напевал в прошлый раз, или угощал девушек шампанским, или поднимал Карину одной рукой. Клиенты говорили, что этих молодых и веселых парней уже нет на свете, потому что кто–то напился и врезался в столб, кто–то поссорился с кавказской крышей, а кто–то просто болтнул спьяну о классной комбинации с банковским кредитом, причем только один раз, и только самому близкому… или близкой.

Посторонний человек не может представить, сколько всяких интересных и подчас секретных сведений выбалтывается в нежные ушки девчонки на один раз. Это похоже на исповеди в вагонах поездов дальнего следования, что неоднократно уже подмечалось в литературе. Я имею в виду поезда. Но там вначале должна установиться хоть минимальная приязнь между собеседниками, потом выпивается бутылочка-другая, и душа раскрывается навстречу незнакомцу, который вновь станет чужаком на следующее утро.

С проституткой дело идет намного проще — ведь она уже вызвала симпатию, раз человек решил заплатить за ее услуги. И вот расслабленный клиент лежит в отдельной комнате, наедине с обнаженной девушкой, которая в его жизни не более чем эпизод. В поезде он должен еще уговорить собеседника выслушать его, а проститутка просто выполняет все желания. Хочешь ее распахнутого тела — бери, хочешь ласки ее нежных губ — пожалуйста, а хочешь ее одобрения и внимания — да никаких проблем! Так даже легче. И зашлакованная душа освобождается от своего груза вслед за телом, уже свободным от семени. За годы работы проституткой я выслушала столько исповедей и тайн, что одно это способно составить объемистую книгу, но здесь я рассказываю о себе, а не о других. Так вот, из всей информации, которой снабжали меня по своей воле клиенты, я усвоила, что не следует говорить никому ничего важного о себе. И каждое сказанное тобой слово может сделать тебя уязвимой.

Будь осторожен,
следи за собой.

Так пел Виктор Цой, и я следила, напряженно следила за своим телом и своими словами.

В Полесске, конечно, я позволяла себе немного расслабиться, но в этот раз Людка с мужем уехали на юг отдыхать, и я провела пару свободных дней с матерью, которая как раз закончила принимать школьные экзамены, и была в отпуске. В первый же день мы навели порядок на папиной могиле, а когда закончили убирать и подкрашивать, я спросила:

— Ты не думала никогда во второй раз выйти замуж?

— Не знаю, — сказала она, поправляя букет полевых цветов, оставленный нами на надгробии в стеклянной банке.

Почему–то мне казалось, что она сразу резко оборвет эту тему, и вопрос я задавала, честно говоря, надеясь на ее отповедь. Но теперь предстояло выяснить, что таит в себе неуверенность матери.

— У тебя кто–то есть?

— Давай не будем обсуждать это у могилы, — поморщилась мама.

— Значит, есть, — я не обратила внимания на то, что ей неприятно. — И кто сей счастливый избранник?

— Не устраивай мне допрос, — резко сказала мать. — Если хочешь, поговорим позже.