Невеста скованного лорда (СИ)

Хотя подоконник был тоже обит деревом, во время самых важных разговоров его отгораживали тяжёлой материей, чтобы звук не попадал на улицу. Не оседал на каменных стенах снаружи.

Задёрнув окно, Рошер присел рядом со мной и заговорил полушёпотом.

– Что стряслось, сынок? – так он называл меня, потому что воспитывал после смерти моего отца. Тогда я остался совсем один, и только Рошер не давал мне погрузиться в уныние. Наставлял спесивого юнца. Утешал, когда моя будущая невеста пропала. Даже искать её ездил. Исколесил пол материка.

– Ответь, Рошер, обширны ли ряды верных мне хранителей? – всё мужское население по законам Иль-Нойер причисляется к защитникам острова. Ещё в юности они проходят обучение, осваивают владение оружием и приносят клятву служить Иль-Нойер и защищать интересы острова и жителей. Большинство мужчин, пройдя такую подготовку, возвращаются к прежней жизни. Заводят хозяйство, открывают свою лавку или мастерскую, ведут обычную жизнь. Но некоторые из них выбирают службу своей профессией и дают ещё одну клятву. Они присягают на верность эрру. Становятся хранителями.

Когда междоусобицы утихли и наступили мирные времена, эрр отошёл от прямого взаимодействия с хранителями. Он выбирал доверенное лицо и перепоручал ему управление делами по защите острова. Для меня таким доверенным лицом стал Гюстав Рошер.

– Их ряды широки, – ответил он, – но достаточны ли? Всё зависит от целей. Иль-Нойер грозит какая-то опасность?

– Нет, Рошер. Опасность грозит не острову, а моей невесте. Она… не приглянулась Высшей. Один раз на неё уже совершили покушение. И я не могу допустить, чтобы это повторилось. Они следят за ней, Рошер. Сам я, увы, не в силах её защитить.

– Покушение? – Рошер присвистнул. – На эн-нари?

– Я сам не верил. До последнего. Её хотели убить, Рошер. А преемника для меня выбрать из другого рода. Такого я не могу ни простить, ни позволить. Поэтому подбери самых надёжных и опытных людей. Убедись, что каждый накрепко связан клятвой. Выдай им то оружие из стали и мёртвых камней, чтобы ни одна нари не смогла заклясть. У вас его много осталось?

Рошер хмыкнул.

– На эти цели хватит.

– Отлично. Пусть вооружатся и охраняют Кэтлин и наш дом. И чтобы на каждую приставленную к моей невесте служительницу, было по два хранителя.

– Но такую охрану не скрыть, – заметил Рошер. – Высшая будет не в восторге.

– Она пыталась убить эн-нари. Какая разница, будет ли она в восторге?

***

Оставив Рошера, я вернулся в резиденцию. Мне надо было многое обдумать и осознать. Защита своей эн-нари – обязанность эрра, но она не превыше безопасности острова. Как далеко я готов был зайти, чтобы спасти Кэтлин от, казалось, неминуемой участи? Чем готов был пожертвовать? Просто приставить к ней охрану – недостаточно.

Бесспорно, из Нутра моя невеста вернулась иной. Решительной, и бесстрашной, и знающей нечто, чего не знали ни я, ни другие жители острова. Иль-Нойер всегда был полон загадок и тайн. Их прикрывали легендами и традициями и не пытались разобраться, как всё началось. Почему пришло именно к таким устоям.

Интересно, пробовал ли мой отец воспротивиться судьбе и бросить вызов служительницам? Вряд ли. Иначе сейчас я бы не находился в таком положении.

Сколько бы ни размышлял, единственный способ дать отпор – это вернуть себе власть над островом. Похоже, не только Кэтлин придётся порыться в библиотеке Верхней резиденции, но и мне самому. Не может быть, чтобы прежние эрры совсем не имели власти. Как и не может быть, чтобы о ней не сохранилось упоминаний. Разыскать их во что бы то ни стало – вот что я собирался сделать. А после – вернуть эрру прежнее влияние.

***

Каталина Арди

Я шла в Службище, зная, что меня там ждало. Готовила себя принимать критику и оскорбления молча, впитывать знания и заводить знакомства. Была уверена, что справлюсь.

Но этот день стал истинным разочарованием. Не только в моих способностях к послушанию, но и в учителях, которых совсем недавно я собиралась слушаться. Однако сегодня выяснилось, что послушание – не моё. Как и роль жертвенной эн-нари.

– Тема сегодняшнего урока – Обет служения, – объявила наставница Гальет. По её возвышенному тону и горделивому выражению лица я поняла, что нас ждало долгое расписывание всех плюсов, ждущих новых послушниц. Так и получилось.

Между пространными рассуждениями о причинах принесения обета проскакивали такие возвышенные слова, как долг, честь, благость и гордость.

– А как же семья? – спросила моя соседка, юная Райе, которой по-прежнему плохо давалось управление камнями. – Ведь служительницам нельзя выходить замуж.

«Да. Как же семья?» – хотелось мне повторить следом за ней и посмотреть на реакцию наставницы. Брижина, например, не выглядела счастливой, когда рассказывала о своём обете.