Невеста Солнца(Роман)

Впрочем, наши путники этим не огорчались — очень уж живописным было место их ночлега. К склонам гор прилепилось несколько досчатых бараков, где помещались рабочие, занятые на постройке дороги. Поодаль — с дюжину довольно удобных палаток; в них обыкновенно и устраивались на ночь путешественники, вынужденные дожидаться утра, чтобы двинуться в Каямарку. Десятка три мулов бродили тут же на свободе, щипля редкую травку. Неизбежные кондоры-галиназос и здесь реяли в воздухе, описывая свои медлительные круги. Обед, сервированный на краю пропасти, в глубине которой шумно бурлил горный поток, прошел очень весело. Банковский конторщик куда-то исчез, но вечером Мария-Тереза неожиданно встретила его у своей палатки. Он униженно кланялся и просил прощения за инцидент в поезде. Он не предполагал, что разговор о такой старой истории мог быть неприятен «господину маркизу», которого он глубоко уважает. Ему известно, что маркиз в наилучших отношениях с директором франко-бельгийского банка, и он надеется, что эта маленькая неприятность не будет иметь последствий.

Молодая девушка успокоила его, едва удерживаясь от смеха. Свирепый потомок инков боялся потерять свое место!

Когда он отошел, она вернулась к отцу и Раймонду и очень насмешила их своим рассказом. Затем все разошлись по палаткам и улеглись спать, кроме дядюшки, который полночи провел за приведением в порядок дорожных заметок и длиннейшим письмом в вечернюю газету, где рассказывал, что намерен пройти весь путь, которым Писарро шел на завоевание Перу, и притом в обществе индейца, потомка царей инков. Этого индейца он описывал очень подробно, придавая ему самую дикую и свирепую внешность, украшая его волосы перьями и, разумеется, забывая прибавить, что он одевается в лучшем столичном магазине готового платья.

Сон Марии-Терезы был тревожен, как и все ночи с тех пор, как ей померещились на балконе, за окном спальни, три черепа — один блином, другой конусообразный, как сахарная голова, и третий чемоданчиком.

Она поворачивалась с боку на бок, ежеминутно просыпаясь, и никак не могла забыться и отдохнуть, хотя и очень устала.

Внезапно она приподнялась и села на кровати, насторожившись и прислушиваясь. Ей послышался возле самой палатки хорошо знакомый голос.

Она бесшумно скользнула к полотняной двери своей импровизированной спальни и слегка отодвинула ее рукой. В свете луне видны были две удалявшихся тени.

Она тотчас же узнала конторщика франко-бельгийского банка, но не сразу узнала его спутника, так как лица его не могла разглядеть. Но вот обе тени остановились, повернулись к палатке, указывая на нее пальцем, и Мария-Тереза чуть не вскрикнула: «Гуаскар!»

Зачем здесь появился Гуаскар? Что ему тут делать? О чем он мог разговаривать ночью перед ее палаткой с этим странным Уайной Капаком? Почему они указывали на палатку, где она спала? Что все это значит?.. Обе тени снова повернулись и пошли дальше. Среди ночной тишины где- то близко послышалось лошадиное ржание, и в лунных лучах молодая девушка без труда разглядела лошадь, привязанную к столбу и бившую ногами от нетерпения. Гуаскар был уже в седле; банковский конторщик отвязывал лошадь, продолжая таинственную беседу и время от времени указывая на палатку Марии-Терезы. Наконец, всадник ускакал и скрылся за палатками, и одновременно с ним скрылся и конторщик. Кругом снова стало тихо.

Опять Гуаскар

Мария-Тереза не сомкнула глаз до утра. Неожиданное появление Гуаскара заставило ее призадуматься и, конечно, не могло рассеять тревогу, притаившуюся на дне ее души, хоть она гнала ее прочь и стыдилась своей трусости.

Неужели ей надо опасаться Гуаскара? Этого она не могла допустить. Она отлично сознавала, что индеец любит ее, но лишь как верный пес, и поклялась бы, что она может рассчитывать на его преданность, если бы ей угрожала какая- либо опасность.

А между тем… между тем… Но что «между тем»? Какая же опасность грозит ей?.. Мария-Тереза готова была рвать и метать. Это невыносимо. Она оказывается еще глупее этих старух, живущих среди своих воспоминаний, старинной мебели и нелепых старых сказок. Она решила никому не рассказывать о виденном ночью — ни отцу, ни Раймонду. Не желает она прослыть маленькой трусишкой, которую пугают ночью тени, разгуливающие при луне.

Но, вместе с тем, она решила при первом же удобном случае объясниться напрямик с Уайной Капаком.