Невеста-сорванец

Обретя наконец способность говорить, он сжал ее руку и пробормотал:

– Ямочки под твоими коленками бесконечно меня возбуждают.

– Ха!

Джеймс ухмыльнулся:

– Честное слово.

Он повернулся на бок и взглянул на Корри. Растрепанные локоны обрамляли раскрасневшееся личико.

При виде этого упругого тела, мягкой кожи и набухших сосков ему захотелось осыпать ее поцелуями от ушек до розовых пяток.

– Пожалуй, опущу я прелюдию. Целовать твой живот - большего удовольствия я не знаю.

Корри облизнула губы. Джеймс понял, что она стыдится его откровенных слов, и это его почему-то радовало.

– А целовать и ласкать тебя ртом между этих прелестных, длинных ног…

Она приподнялась и укусила его за плечо. - - Не смей смущать меня своими речами, Джеймс Шербрук, слышишь? И больше не упоминай о том, как целовал мой живот, касался повсюду и ласкал, пока я не лишилась чувств!

Джеймс рассмеялся и притянул ее к себе.

– Похоже, я тебе угодил.

Она снова укусила его за плечо и зализала ровные отпечатки, оставленные ее зубами. Вкус его кожи возбуждал ее, заставлял чувствовать себя размягченной и податливой. Возможно, в этом не было ничего хорошего, но сейчас, прижавшись к нему, она была готова смириться и принять все как есть.

– Откуда ты знаешь, что угодил мне? - прошептала она, касаясь губами его шеи. - А может, я еще жду, жду и боюсь, что в постельных играх не увижу ничего приятного…

Он лизнул мочку ее уха. Чуть не задохнулся, когда ее волосы попали ему в рот, но промолчал и провел ладонью по ее спине до самых бедер. Она замерла, охваченная желанием, но слишком смущенная, чтобы попросить его…

И тут эти магические пальцы стали творить настоящие чудеса, и, когда они коснулись ее, проникли внутрь, Корри задохнулась, обвила руками его шею и поцеловала.

– Черт возьми, - пробормотал он, - хорошо, что я еще молод. Ты едва не убила меня и теперь хочешь, чтобы я снова потрафил тебе, хотя еще и пяти минут не прошло.

– Пять минут? Так долго?

Он взглянул в ее глаза, прежде чем отыскать чувствительный узелок плоти. Взгляд Корри куда-то уплыл. И когда она забилась в судорогах, он заглушил ее крики губами.

И только тогда вошел в нее, резко и глубоко, задыхаясь от страсти. Она стискивала его так крепко, что чуть не задушила, и, когда прошептала ему на ухо: "Джеймс, я готова убить ради тебя", - он пропал. И в этот слепящий миг нашел время подумать, сможет ли когда-нибудь быть с ней нежнее и терпеливее. Сможет ли не взрываться сразу, входя в нее? А она?! Остынет ли она к нему когда-нибудь?

Джеймса одолевали сомнения. Он не был уверен в чувствах к ней, возбуждавших в нем мгновенное желание. Которые, однако, росли быстрее, чем он хотел признать, и становились с каждым часом все сильнее. Разве это не замечательно?

На этот раз именно он укрыл их обоих.

Джеймс заснул под ее поцелуи и нежный шепот.

Знай он, о чем она думает, сна не было бы и в помине.

Нортклифф-Холл Дуглас Шербрук задумчиво рассматривал ломтики окорока на тарелке, такие тонкие, что сквозь них была видна вилка.

– Интересно, чем сейчас занимается наш старший сын?

Александра изобразила смущение.

– Хочешь сказать, именно в этот момент? Когда вместе с Корри должен поглощать обед в столовой? Он твой сын, Дуглас. Поэтому мы оба знаем, что происходит в этот момент.

– А вдруг он спит? В конце концов, мужчине не мешает восстановить силы.

Александра откашлялась.

– Ему всего двадцать пять. Сомневаюсь, что у него так быстро иссякли силы. Что бы он сейчас ни делал, вряд ли тут замешана еда. - Она выразительно подняла глаза к небу. - Я его мать. Это трудно, но, полагаю, приходится с этим смириться.

Муж лучезарно улыбнулся.

– Ты так уверена, что наш Джейсон до сих пор остается девственником?

Дождь горошка ударил ему в лицо. Дуглас принялся собирать горошины и укладывать на тарелке.

Александра положила подбородок на сомкнутые руки.

– Знаешь, я застала Джейсона во время свидания С его первой девушкой.

Муж мгновенно встрепенулся.

– Но как это возможно! Я всегда твердил, что им ни в коем случае нельзя признаваться матери…, им строго приказано…

– Знаю я, что им приказано. Вообще-то, Дуглас, мне становится известно все, что происходит в доме, и советую об этом не забывать. Джейсону не повезло. Я как раз выходила из шорной в конюшне, когда он чуть не сбил меня с ног. Глупо ухмыльнулся, сообразил, кто перед ним, и покраснел, как свекла. Я спросила, что с ним стряслось, хотя прекрасно понимала, чем он занимался на сеновале. Мальчик смутился, помялся немного и все-таки честно признался: "Самым чудесным, что может быть на свете!" Потом с ужасом посмотрел на меня, осознал, что именно сказал и кому, и в панике сбежал. О Господи, Дуглас, ему было всего четырнадцать!

Дуглас, как человек мудрый, предпочел промолчать.

Александра вздохнула, съела два ломтика ветчины и заметила:

– Какое счастье, что Джеймс не смотрит на Корри как на сестру!

– Милорд!

Дуглас немедленно вскочил:

– Что вам, Олли?

Олли Транк, ветеран розыска, поседевший на службе правительству, блестящий сыщик с Боу-стрит, вот уж двадцать два года не дававший спуску всяческой швали, почтительно склонил голову: