Невеста стального магната

Прямо с утра, делая из себя настоящую конфетку, иду раз и навсегда выяснить отношения… Раз и навсегда. И сегодня я не растекусь лужицей, потому что он снова посягнул на святое, на благополучие и комфорт моих родителей.

— У себя? — спрашиваю я, и секретарь, словно зная, что я появлюсь сегодня, открывает мне двери в святая святых. В кабинет Распутина.

Но Борис рассматривает документы, и даже хлопок двери не заставляет его вздрогнуть. И я долго рассматриваю его темную голову, его широкий размах плеч, скрытый темным пиджаком. И чувствую, как горло стягивает страхом. Чувствую, как боль заполняет все мое существо, а глаза слезятся. Словно вот оно, мое солнце, и я смотрю прямо на него. И оно настолько горячее, что грозит меня сжечь.

И пока меня ломает, он так и сидит, не шелохнувшись. Что — то читает, расписывается, словно я пустое место. Словно все мои старания, платье куполом, черный капрон, гладкий шелк волос остаются незамеченными.

— Это ты устроил проблемы отцу? — стреляю вопросом, потому что молчать сил уже нет, и он даже не поднимает взгляд.

— Это было слишком легко.

— Зачем!? — кричу, иду ближе. — Зачем ты снова трогаешь мою семью? Другого способа вернуть меня не нашел? Не умеешь признавать поражение и опускаешься до банального шантажа? Что дальше, приставишь мне пистолет к виску и заставишь сосать?

Глава 20

— Иногда желаемое идет в наши руки разными способами, — продолжает он что — то писать, пока меня насквозь пронзают искры ярости. Желаемое. Желаемое!?

— Ты вогнал моего отца в долги, чтобы уложить меня в постель? — не верящим голосом прокричала я. Еще немного и у меня случится приступ эпилепсии. Он сведет меня в психическую лечебницу. Убийства, шантаж. Дальше что? Перелом конечностей!

— У всех свои методы, — говорит он настолько спокойно, что у меня кружится голова. Мне так сильно, до дрожи хочется вывести его на эмоции. Хоть на какие — то чертовы эмоции!

— Ты слышал когда — нибудь про цветы и извинения? — уже на грани истерики шептала я.

— Это неэффективно.

— Посмотри на меня! Оторвись от своей работы! Я не стану твоей подстилкой, я не хочу быть твоей любовницей! Это грязно! Пошло! Это постоянное унижение, от которого я превращаюсь в тряпку! Я не хочу быть твоей шлюхой! — твердо кричала я, пытаясь в который раз спасти свою гордость. Свою жизнь. И наконец я донесла свою мысль.

Он поднимается из — за своего огромного стола. Стремительно для такого крупного тела прошагал ко мне и навис скалой. Так быстро, что у меня перехватывает дыхание, как от сильного порыва ветра.

— А как насчет того, чтобы стать женой? — впивается он взглядом, а я стремительно краснею, вспоминая, в какой позе именно он стоял надо мной последний раз.

И собственное возбуждение от унижения, что я сносила с таким удовольствием, дают мне понять, что нет на свете ничего важнее меня самой. Я не готова быть собачонкой, я хочу быть личностью!

И весь запал смывает приливной волной равнодушия. Он никогда не сделает мне плохо, я могу уйти прямо сейчас. А проблемы родителей он разрешит сам. Потому что желание видеть меня своей женой более чем показательно. Он хочет меня. Он подыхает без меня, несмотря на всю свою стальную маску и бесчувственность. И разница удивительная, что я с трудом, но могу жить без него.

— Нет.

— Не понял, — наклоняет он голову, а я делаю шаг назад, словно отлипая от стены с медом.

— Я не хочу быть твоей женой.

С этим поворачиваюсь и ухожу, гордо взмахнув волосами.

И знаю прекрасно, что он за мной не побежит. А все, кого он направит, не сделают мне ничего.

Один щелчок пальца, и они будут мертвы. И это знание, осознание своей неуязвимости, возносит меня на некий личный пьедестал. Я нужна ему, а он мне нет.

В этом весь парадокс.

Я могу бороться, я могу найти другого. Пусть не сейчас, пусть позже. Я вылечусь, я стану лучше. Не для него. Для себя.

Но говорить я могу все, что угодно, думать все, что угодно, но отдаляясь от здания, стоя на остановке, я начинаю натуральным образом задыхаться. Словно меня выкинули из атмосферы, а вокруг пустота.

Мышцы ломит. Голова начинает гудеть. И слезы катятся по холодным щекам. Нет, нет, не надо, я не вернусь. Я не хочу возвращаться.

— Девушка, вам плохо? — спрашивает кто — то, а я не могу пошевелиться. Потому что в тело словно всадили нож. Словно кто — то проворачивает его раз за разом. Раз за разом, причиняя мне адскую, невыносимую боль.

Детоксикация. Знаю.

Надо перетерпеть, нужно просто это пережить. Так уже было, я уже испытывала это. Скоро начнет тошнить, скоро начнутся истерики, потому что нет наркотика слаще, чем жесткие руки, упрямые губы, стальные глаза и член, что умеет, причиняя боль, вознести на небеса.

Обхватываю себя руками, мерзну, трясусь и просто смотрю вперед, не видя ничего за белыми пятнами. И только спустя минуты, долгие минуты смерти, замечаю, как рядом возникает тень.

Огромная, заставляющая вздрогнуть и поднять взгляд. И стоит ему коснуться напряженного лица, как внутри происходит взрыв. Меня колбасит, все установки, данные себе, разносит взрывной волной, а я словно рождаюсь заново.