Невеста Стального принца 2

Сегодня лицо Стального было выбрито на пятёрочку. Твёрдую. Оно выглядело таким гладким, что мне вдруг захотелось его погладить. Провести по щеке ладонью, ощутить мягкость кожи. После булочек меня уже не тянуло кусаться, а вот к де Горту всё равно, как назло, тянуть продолжало, словно подтаявшую на солнце жвачку, прочно приклеившуюся к подошве обуви — хальдагу.

Выбросив из головы это не очень лестное для нас с Мэдоком сравнение, я поудобнее устроилась на сиденье кареты, подмяв под бока подушки, и сделала вид, что с удовольствием наблюдаю за игрой света, отражавшегося от ледяных, будто хрустальных, веток деревьев.

— Какая сегодня чудесная погода, — заметила, когда экипаж выехал за ворота и покатился по непривычно оживлённой улочке, по которой прогуливались жители этого более чем зажиточного района.

Юные леди с гувернантками, леди постарше с мужьями. То тут тот там мелькала детвора, бросавшаяся друг в дружку снежками, и чем ближе мы подъезжали к центру Ладерры, тем живее и веселее становилась её атмосфера.

— Значит, не зря выбрались, — немного погодя ответил Мэдок, продолжая скользить по мне взглядом, пока я скользила взглядом по аккуратным, будто марципановым, домикам, принаряженным к новогодним праздникам.

— Жаль, девочкам пришлось остаться дома. — Оторвавшись от изучения идиллического пейзажа, посмотрела на Стального. — Что же вы так? Могли бы взять с собой хотя бы Марлен или Паулину. Одну из ваших фавориток.

Де Горт на миг сощурился, а потом по его гладковыбритому лицу, которого мне всё ещё хотелось коснуться, перебравшись к лорду на колени (но не при Морсе же!), расползлась довольная улыбка.

— Мне кажется, или ты ревнуешь?

— И в мыслях не было! — Я даже фыркнула, беря пример с вейра.

«Зеркало дать? — послышался снизу всё ещё недовольный голос. — Если это не ревность, тогда я ничего не понимаю в женщинах».

— А ты и так в них ничего не понимаешь, — невольно вырвалось у меня. — Не зря же ты со…

— Что ты сказала? — Хальдаг расстегнул плащ, открывая моим глазам тёмный камзол, чуть тронутый серебряным шитьем, и кусочек белоснежной рубашки, перехваченной у горла светлым атласным шарфом — прадедушкой галстука.

— Я говорю, что вы совсем не разбираетесь в женщинах, ваше всемогущество, раз решили, что я ревную.

— Говоря о Марлен и Паулине ты покраснела, у тебя заблестели глаза и даже руки сжались в кулаки.

Я тут же сунула эти самые кулаки в муфту, мысленно ругая и его, и себя.

Вот что за вредная привычка всё подмечать?

— Как уже сказала, лучше бы взяли с собой ваших любимиц, — буркнула, отворачиваясь к окну.

— Но мне захотелось взять тебя, Филиппа. На прогулку. А с Паулиной после её вчерашней выходки я вообще не желаю иметь ничего общего. Ни моей женой, ни моей асави она не станет.

Ну надо же.

— А Марлен какую роль прочите?

Ну вот кто меня за язык дёргает!

— Ещё не решил.

— Что, леди ле Фэй недостаточно хорошо вас подпитала?

«Ещё немного, и ты, краса моя, позеленеешь от зависти к Марлечке».

Я тут же посильнее сжала губы, чтобы ни один лишний звук больше не прорвался наружу.

Де Горт откинулся на спинку сиденья, скользнул по мне задумчивым взглядом, раз, другой, и только потом произнёс:

— Леди ле Фэй меня не подпитывала.

Я ему не поверила, но продолжать допытываться не стала. Кто я ему, в самом деле, жена? Не жена. А качаю права, как самая настоящая жена.

В общем, закругляйся, Лиза, и лучше осторожно расспроси, куда это он два дня назад летал на Гертруде.

Я уже собиралась начать расспрашивать, куда и зачем его шерты с курочкой носили, когда карета резко притормозила.

— Приехали, — возвестил де Горт. — Надеюсь, тебе понравится в «Шелее». Здесь хорошо готовят и даже в праздники посетителей немного.

Вскоре мне стало ясно, отчего здесь даже в праздники немного посетителей. Я уже более-менее ориентировалась в местных расценках, и цены, аккуратно выведенные чернилами под изображениями блюд, заставили волосы у меня на голове зашевелиться.

Такое ощущение, будто мы завтракаем в ювелирном. Тостами из слитков золота с бриллиантовой прослойкой.

— Определилась?

— Лучше выберите за меня, — сказала я, потому что ни одно из предлагаемых в «Шелее» блюд не было мне знакомо.

Пока Стальной делал заказ, я оглядывалась по сторонам. Всего шесть столиков и только три заняты. За первым и вторым явно влюблённые парочки, за третьим… мы. Просто мы с Мэдоком и собака.

Почувствовав на себе взгляд хальдага, заодно почувствовала, что температура в ресторане начинает повышаться.

— Красивый кулон. Твой?

— У Одель одолжила.

— Если тебе не хватает украшений…

— У меня всё есть, — перебила и замерла, закусив губу.

Пауза. Смотрим друг на друга и будто хотим что-то друг другу сказать. Я не знаю, как начать расспрашивать про Царс, а чего он от меня хочет, зачем сегодня вытащил в город — этого я тоже, увы, не знаю, а Мэдок мне вряд ли расскажет.

— У тебя очень красивые глаза, Филиппа, — наконец произносит он, и от хриплых ноток в его голосе у меня мурашки бегут по коже. Раскалённые. — Иногда мне кажется, что, если в них долго смотреться, можно пропасть.