Невеста страсти

— Еще как. Вначале он был просто вне себя от ярости, но потом, как я понимаю, даже проникся ко мне уважением за то, что я не желала сдаваться. Однако это не помешало ему списать меня с корабля не доходя до Чарльстона. Он описал мне Джорджа и Франсин и сказал, что я могла бы поселиться у них. Вначале я возражала. Я думала, что смогу переубедить его и остаться на корабле еще пару недель, чтобы все получилось по-моему, но он был тверд и настоял на том, чтобы отвести меня к своим друзьям. Пауль сказал, что они хорошие люди и он не позволил бы мне…

Голос Алексис сорвался. Ей припомнились ее тогдашние страхи и вызов, брошенный Паулем.

— Не позволил бы чего? — попытался приободрить ее Клод.

— Ничего.

Но Клода не остановило ее упрямство:

— Ничего? Ты не можешь рассказать мне все после того, что было между нами? Я думал, ты мне доверяешь.

Клод не мог знать, что его слова в точности повторили слова Пауля, сказанные когда-то в той же ситуации; тем более он был совершенно не готов к встрече с испуганным и несчастным ребенком, пробудившимся в Алексис. Она больше не могла противостоять всему тому страшному и болезненному, что несли с собой воспоминания, как не могла отгородиться от них. Глаза ее заволокли слезы, и Алексис не успела отвернуться, чтобы спрятать их от Клода. Прижавшись лицом к его груди, она судорожно обняла его, словно он мог защитить ее от воспоминаний.

— Иногда мне бывает так больно, — проговорила Алексис сквозь слезы. — Я не могу рисковать снова. Никогда, никогда я не смогу победить. Никогда, Клод.

Клод с трудом разбирал слова, но от ее боли и отчаяния ему самому становилось больно. Одной рукой поддерживая голову Алексис, другой он гладил ее по спине, заставляя расслабиться. Он мог бы просидеть так всю ночь, если бы она позволила ему, и сделал бы все, что в его силах, лишь бы облегчить ее боль. Но из того немногого, что Клод понял из ее сбивчивой речи, он заключил, что ему будет отказано в этом. Его предположения оправдались довольно быстро, когда Алексис, подавшись назад, глубоко и с шумом вдохнула воздух, чтобы унять рыдания, и замолчала.

Клод не дал ей ускользнуть из кольца его рук, но она и не пыталась этого сделать. Она избегала встречаться с ним взглядом, сосредоточенно покручивая пуговицу на его рубашке.

— Я ненавижу тебя, когда ты напоминаешь мне о людях, которых больше нет со мной, — произнесла Алексис хриплым шепотом.

И тут Клоду все стало ясно.

— Нет, совсем не так.

Она недоуменно подняла на него глаза.

— Тебе нравится, когда я по неосторожности говорю что-то, что напоминает о боли, связанной в твоем сознании с любовью. Это укрепляет тебя в мысли, что любовь может только ранить, и в этом ты ищешь поддержку своему решению меня оставить.

— Не слишком ли сложно, Таннер? С меня довольно Траверса.

— А что потом?

Он не услышал ответа. Эта беспомощность показалась Клоду подтверждением его слов. Лишь страх вновь испытать потерю заставлял ее цепляться за клятвы, произнесенные когда-то в «вороньем гнезде».

— Иногда мне самой хочется, чтобы я стала другой, — с горечью призналась Алексис.

— Знаю. — Он бережно уложил ее в постель. — Но даже если ты изменишься, я не перестану любить тебя.

Алексис улыбнулась, Клод лег рядом, продолжая удерживать ее в объятиях. Так они лежали довольно долго, а потом Клод любил ее, неторопливо и нежно, так, что возвращение к действительности после апогея было столь же неторопливым. Его руки казались похожими на крылья, так легко касались они ее тела, а поцелуи были сродни поцелуям горячего ветра. Когда все закончилось, Клод, услышав удовлетворенный вздох, тихонько засмеялся и уткнулся лицом в ее грудь.

— Что с тобой, Клод? — спросила Алексис, откидывая с его лица медно-рыжую прядь, пытаясь увидеть контур щеки, лежавшей у нее на груди.

— Твой вздох. Я подслушал однажды такой же. Ты спала и не знала, что я был рядом. Тогда я подумал о том, что должен завладеть этим вздохом, чтобы слышать его всегда, когда бы ни захотел. Теперь он мой.

— Теперь, — повторила она, давая понять, что он не будет владеть им вечно.

Таннер обхватил Алексис руками, и голова его теснее прижалась к ее груди. Она тихонько поглаживала его волосы, пока не услышала, что дыхание его стало ровным. Тогда и она уснула.

Для Клода вся следующая неделя промелькнула, как один день; для Алексис же, наоборот, каждая минута заменяла час. Клод наблюдал за тем, как она заводит себе друзей среди команды, и испытывал гордость за нее, разделяя с сослуживцами восхищение этой необыкновенной женщиной. Он продолжал обучать Алексис чтению карт и искусству владения шпагой, в то время как Гарри Янг и Майк Гаррисон учили ее стрелять из пистолета.

Однажды, стоя на полубаке, Таннер наблюдал, как Алексис метко поражает мишени, установленные для нее Янгом и Гар-рисоном. Гарри в порыве чувств подхватил ее и поднял вверх, в то время как Майк хохотал, глядя, как она барахтается в его объятиях. Клод сам не заметил, как улыбнулся, слушая, как Алексис возмущенно требует, чтобы ее опустили на палубу.

— Гарри! — кричала она. — Хватит! Отпусти меня сию же минуту!