Невеста тирана (СИ)

— Сгущаю… — она сокрушенно покачала головой. — Конечно… как же еще это назвать. Меня чуть не покалечили, сын. Но для тебя это не причина.

— Матушка…

— Мне едва не откусили палец! Это отвратительное жуткое чудовище! И ты позволил…

Фацио повернулся:

— Матушка, вам бы тоже не пришлось по нраву, если бы в вас бесцеремонно ткнули пальцем. Лисица — такой же зверь, как и прочие. И, как у любого зверя, у нее есть природные инстинкты. Своего отвратительного кота вы не позволяете задеть даже взглядом.

Та закатила глаза:

— Как ты можешь сравнивать?! И так говорить! Отвратительного? Фацио, у тебя нет сердца! Впрочем, чему удивляться, имея такого отца. Но уважение к матери, коротая родила тебя… Разве много я прошу? Золотко — настоящий аристократ. Тонкое деликатное животное, которое никогда не позволит себе лишнего. Наброситься? Искалечить? Да это же немыслимо! За всю свою жизнь он не оставил царапины даже на последней служанке!

Она вдруг переменилась лицом, решительно поджала губы. Тонкие пальцы сжались на бархатном подлокотнике:

— Итак, я понимаю, что ты ничего не сделаешь.

Фацио вновь посмотрел на море:

— Не вижу повода. Я уверен, что моя невеста сделала выводы. Впрочем, как и вы, матушка.

— То есть, ты позволишь этому чудовищу спокойно разгуливать по нашему дому?

— Именно так.

— Я решительно против. Ты должен вышвырнуть его!

— Нет.

— Почему?

Фацио скрестил руки на груди. Болела даже кожа, будто все тело били железным прутом. Он все еще не мог привыкнуть к этой боли. Можно ли вообще к ней привыкнуть?

— Я дал слово девице Ромазо. Что не разлучу ее с этим животным. И она мне поверила.

— И неужели ты намерен его сдержать?

— Да, матушка.

— В ущерб мне?

— Не драматизируйте. Зверь не наносит вам никакого ущерба. Вы любите своего кота, моя невеста любит свою лису. Я не вижу здесь ни малейшего различия. Или вы считаете, что слово владетеля Альфи можно нарушить?

Мать покачала головой:

— Нет, но…

— Значит, тема исчерпана. Вчера я не позволил вам прилюдно отдать распоряжение, которое был бы вынужден тут же отменить. Ваша честь не пострадала.

Она поерзала в кресле, выпрямилась:

— Так зачем ты ее привез? Эту девицу Ромазо?

Было глупо надеяться, что этого разговора удастся избежать. Мать не отстанет. Но посвятить ее в истинную причину не представлялось возможным. И оставалось лишь уповать на то, что слухи все же не докатятся до Альфи. Иначе будет слишком много визга.

Фацио вновь повернулся к матери:

— Я счел это необходимым.

Она сглотнула, голос треснул:

— Пусть так, раз ты не считаешься с мнением матери… ты здесь господин. Но почему ты привез эту дурнушку? Я выбрала другую Ромазо. Ту, которая тебе больше подходит.

Фацио даже усмехнулся:

— В вас говорит женская ревность, матушка. Только слепой назвал бы мою невесту дурнушкой. Вы просто не рассмотрели ее должным образом. Но у вас для этого будет достаточно времени. Старшая Ромазо оказалась не так хороша, как сулил портрет.

Фацио не лукавил. Джулия Ромазо оказалась единственной женщиной, к которой его взгляд притянуло, будто магнитом, и это новое ощущение настораживало и злило. Там, на полутемном балконе дворца он различил лишь ее одну. И сестра, стоящая рядом, показалась бледной незаметной тенью. Желтая, как солнечный свет, искристая, теплая, будто все пламя свечей и факелов сосредоточилось в ней одной, золотилось в каштановых волосах. Тогда Фацио почувствовал укол разочарования, потому что его нареченная была блондинкой, как мать…

Сестра, несомненно, была необыкновенно красива. Но какой-то пустой холодной картинной красотой. И страдание, неизменно написанное на ее бледном лице, не прибавляло очарования. Она походила на пустую бутылку. Но вторая… Яркая, живая, неглупая. Неизвестно, был ли это отзвук брачной магии, которая решила проявить природную силу, но она будто околдовала. До возмущения и внутреннего протеста. Притягивала и одновременно раздражала этой манкостью. Это была не та женщина, которую, увидев в обед, той же ночью можно было бы обнаружить в собственной постели. Но желание было непреодолимым. И острым до какого-то грозового запаха. Фацио уже никого не видел. Еще не зная всей подлой правды, он уже готов был переменить решение и выбрать другую сестру. И каким же сильным оказалось разочарование, когда Джулия Ромазо предстала лишь одной из соучастниц подлого обмана. Лицемерной лгуньей, выгораживающей обыкновенную развратницу. Она сама позже в этом призналась. Впрочем, женщины коварнее мужчин, им мало веры — это всего лишь данность. Мать тому примером. Фацио с детства понимал, что от династического брака не стоит ждать чудес. Там не бывает любви. Но, по крайней мере, его будущую жену приятно будет видеть в постели какое-то время, а дальше… это уже никчемная лирика. Достаточно, чтобы она была послушной и не скандальной. В противном случае, всегда можно поступить по примеру отца.

Глава 18