Невеста трех женихов

– Представь, идти не могу, – удивилась она. – Как за руль сесть, не знаю. Да, ты говорил: помочь тебе. Я помогу. Ты скажи, что сделать, я помогу.

– Тебе отдохнуть надо. Лечь. Выспаться. Завтра договорим.

Да! Она прямо тут, на берегу, легла бы. А куда еще? К бабушке Марио? Нет. Исключено. Кончено. Нет в ее жизни Марио. И, стало быть, нет бабушки и всех остальных. Но! Марио нет, а Андрейка есть. К этому надо будет вернуться. К Любе она тоже не хотела. Люба ни в чем не виновата, но сейчас Свете казалось, что все беды ее начались именно с Любы. Она вообще ощущала, что весь мир сейчас против нее. За что ей все это? Почему все так – раз – и сломалось, уничтожилось?

Или нет? Сломалось для нее. У нее внутри. Для других – она в полном порядке. Или?..

– Давай я тебя домой отвезу, а? – предложил с сочувствием в голосе Пятрас.

– А где теперь мой дом?

– Где всегда. Не придуривайся, – последовал ответ.

– А ты потом что?

– Переночую в Милане. Утром увидимся, договорим.

– Поехали.

Она шла по серым камням, опираясь на руку наемного убийцы. Пусть бывшего. И что? С другой стороны – ее муж тоже… такое сотворил. Много чего сотворил. Что мы знаем о других людях, кроме того, что придумываем сами себе? Ну, только про тех и знаем, чья жизнь проходит на виду. А таких мало.

И еще – она немножечко улыбалась про себя, что спутник ее так легко разгадал ее театральное высказывание «А где теперь мой дом?» Ведь это первая строчка ее стихов, написанных в очередном приступе тоски по настоящей жизни:

Домой!
А где теперь мой дом?
Быть может, в воздухе ночном?
В прощанье скошеной травы?
Средь опадающей листвы?

И адрес:

Осень. Листопад.
Откуда птицы улетят,
Чуть-чуть начнутся холода…
– Ты долго будешь там?
– Всегда…

Сейчас Света задавалась совсем другими вопросами. До осени было еще далеко. Жить да жить… А где ее дом – не вопрос! Там, где она! Вот и весь ответ. И нечего было страдальчеством заниматься.

Первое, что она сделала утром, – позвонила в Москву своему духовному отцу. Счастье, что он отозвался, находился дома. Ей удалось очень коротко сказать о главном:

– У меня есть свидетельства того, что муж мне изменяет. Его русская любовница заказала мое убийство. Что делать мне?

– Насчет брака – вам решать. Не сможете с ним остаться – вы свободны. На нем грех, его вина. А в остальном – летите-ка в Москву. Домой. Бог в помощь.

Разговор с отцом Николаем придал сил. В голове прояснилось. Света понимала: жизнь продолжается. Надо решить несколько бытовых вопросов, встретиться с Пятрасом, взять билет… или билеты… Ведь Андрейку она здесь не оставит. Стоит ей объявить о расставании, сына она больше не увидит – это ей было ясно совершенно четко. Марио в делах отличался жестокостью. Тогда уж не Ленка, так он собственную жену уберет, у нее сомнений не было. Унывать – грех. Господь не оставит. В это Света верила твердо. Покупать надо билеты. Во множественном числе. Для себя и Андрюши.

Они встретились, как и договаривались, в парке неподалеку от дома, который Света долгое время называла «наш».

– Как ты? Держишься молодцом, – поприветствовал ее благодетель.

– Ты тоже, – откликнулась Света. – Я, знаешь, в Москву полечу. Завтра или послезавтра, как с билетами получится. Так что если надо, чтобы я тут что-то сделала, учти: времени мало.

– Нет, не здесь. Я как раз хотел тебя попросить кое-что в Москве сделать. Тянуть не буду. Дело такое. Я когда у тебя лежал, припрятал кое-что. Некуда мне с этим идти было, понимаешь? Ты ушла, а я и припрятал.

– Оружие? – ужаснулась Светка.

– Не оружие. Дай сказать. Я к тебе безоружный пришел. Ну, не идиот же. Слушай. Деньги большие. Очень большие. Миллионы. Времени не было сосчитать. Но навскидку – несколько «лимонов» баксов. Я тогда не мог с ними уйти. Да и плевать на все хотел. Еле шкуру спас. Я их в пакеты засунул и под ванну твою. Там у тебя тайник твой, я видел. – Пятрас снисходительно улыбнулся. – Паспорт зачем-то туда зафигачила с билетом. Партизанка.

Света вдруг вспомнила. Все-все. И как паспорт прятала. И какой ей потом сон приснился про угон самолета. Значит, сон в руку оказался. Нашел убийца ее «сейф». И все про нее знал. Да, маленькая кафельная дверца под ванной так и звала, так и манила устроить тайничок.

– А у меня там до сих пор деньги твои лежат, те, помнишь, что ты мне оставил, я закрутилась и забыла…

– Видишь, я, оказывается, больше оставил…

– Слушай, а если бы мы ремонт затеяли?

– У меня тогда выбора не было. Положился на судьбу. Затеяли – нашли бы… Ладно… В хорошие руки, значит, попали бы денежки… Ты не думай. На них крови нет… Хотя кто знает… Есть, наверное… Но – я за них никого жизни не лишил. Это, помнишь, я ж рассказал тебе тогда про бабу? Как я ее на дачу вез, а она своего мужа грохнула? Тоже… застала в постели с телкой… А там сумка стояла. Помнишь?

Света кивнула.