Невеста в алом

— И мне жаль, что я не в состоянии по достоинству оценить этот факт, — сказала она. — Ну же, Бессетт! Нам обязательно вести сейчас этот разговор? Мне неловко. А теперь давайте уходите.

— Переходите на среднюю часть судна, — приказал он, осторожно отрывая ее от борта. — Увидите, там намного устойчивее. Возможно, мы сможем найти вам место.

Она скрепя сердце отошла от поручней, а через какое-то время Этьен, юнга, приволок из трюма нечто вроде шезлонга. Бессетт приказал привязать его к паре планок, на которые наматывают тросы, усадил в него Анаис и накрыл ее теплым одеялом. Чудесное весеннее утро в Рамсгейте уступило капризам моря, и брызги теперь летели во все стороны.

Бессетт вернулся к своим делам, но не спускал с нее глаз в течение всего дня.

Капитан неоднократно предлагал ей имбирный чай — и намекал на что-то более крепкое, — но она отказывалась от всех предложений.

Позже, когда Бессетт и остальные члены экипажа спускались по очереди вниз, чтобы съесть немного хлеба и холодной говядины, и предлагали Анаис присоединиться, она только отрицательно качала головой. А потом наступили сумерки, стало холодно, и уже не было видно горизонта, который еще как-то примирял ее с действительностью.

Джефф никак не мог уговорить ее спуститься, и наконец у него не осталось иного выбора, кроме как повести ее вниз по крутой, похожей на трап лестнице.

«Джоли Мэри» была оборудована двумя частными каютами: капитанской, в передней части корабля, и для гостей — на корме. Эта крошечная каюта состояла из пары сдвоенных узких коек с ящиками внизу, маленького обеденного стола и умывальника из красного дерева с ночным горшком под ним. Последний оказался полезным, потому что как только наступил вечер, Анаис покрылась потом и ее начало жестоко тошнить, не принося никакого облегчения.

Смущенный Джефф наполнил раковину водой, смочил тряпку и вытер ее лоб.

— Вы должны попытаться уснуть, — предложил он.

— О, до чего же жалкое зрелище перед вами! — Сложив руки на животе, Анаис сидела на самом краю койки, отказавшись от его предложения лечь. — Кажется, меня сейчас опять стошнит. Пожалуйста, не могли бы вы найти себе занятие получше и избавить меня от унижения?

Джефф выдавил слабую улыбку.

— Какой Хранитель оставит своего партнера в беде? — осведомился он тихо.

— А какой Хранитель страдает морской болезнью?

— При определенных обстоятельствах — очень многие. — Он заправил ее упругий, своенравный локон за ухо. — Просто сегодня море свирепое. Потерпите.

Анаис подняла руки назад, чтобы привести волосы в порядок, но вынула не ту шпильку, и половина волос упала ей на плечо. Пробормотав несвойственное для леди ругательство, она бросила шпильку на пол каюты.

Джефф сел на край рядом с ней.

— Эй, повернитесь, — успокаивал он ее. — Я сейчас вытащу все шпильки. А затем вы ляжете.

— Нет, — слабо сказала она, подперев плечом стенку.

Но на самом деле она и не думала сопротивляться его намерениям. Сначала его пальцы были неуклюжими при вытаскивании шпилек, воткнутых как придется. Однако в конце концов ему удалось освободить волосы от них, и Джефф приступил к другой стороне головы, удивляясь длине и густоте ее волос.

Волосы Анаис — блестящая, упругая масса женского достоинства — упали до талии, как он недавно фантазировал, и ему стало интересно, каким образом и сколько времени она тратит на то, чтобы усмирить и поднять их наверх.

Не в силах противиться искушению, Джефф вытащил последнюю шпильку, а затем осторожно пропустил волосы через свои пальцы. И когда он почувствовал струящееся как шелк тепло, его осенило, что он никогда не распускал волосы женщины просто так, для удовольствия, для потворства своим чувственным желаниям — ощущать теплый, тягучий шелк, скользящий по пальцам, как воздух, как свет и как вода одновременно.

Он открыл рот, чтобы сказать… ну, скорее всего что-нибудь глупое, но его спас громкий стук в дверь.

Джефф открыл дверь и обнаружил юнгу, стоящего с дымящейся горячей кружкой в руках.

— Имбирный чай для мадам. С опием. От капитана, — на одном дыхании произнес Этьен.

— Спасибо, — сказал Джефф, беря кружку. — В этот раз она его выпьет.

Он внимательно оглядел Анаис.

— За целый день вы ничего не съели и не выпили, — сказал он, поднося чашку к ее губам. — Из-за этого вы и больны. А теперь выпейте это.

Если бы Анаис полностью владела собой, она бы никогда ему не уступила. Он знал. Но находясь в ослабленном состоянии, она сдалась, глядя на него между глотками карими круглыми, как у щенка, глазами, пока что-то внутри его груди не издало какой-то странный хлопающий звук.

Господи! Женщина была больной, бледной и, в общем, грязной. Что, черт возьми, с ним не так?

У него не было времени, чтобы обдумать это. После того как она выпила полчашки, имбирь и опиум сработали удивительно быстро. Только что она пила, и вот через мгновение ее подбородок опустился на грудь, и Анаис рухнула на кровать. Ну, слава Богу!

Хотя бы до рассвета она не будет мучиться. А если они будут идти с такой же скоростью, то увидят землю, по крайней мере, завтра вечером.