Невеста в бегах

Служанка тут же полезла под сиденье достала небольшую шкатулку и раздала всем по деревянному кругляшу на длинной веревке. Летта покорно надела амулет на шею. Сердце возбужденно стучало, испытывая одновременно и легкий страх, и азарт от предстоящей схватки. Впрочем, Летта прекрасно понимала, что от нее помощи не будет, она никогда не держала в руках местного оружия. Вот если бы ей дали пистолет или винтовку… Будучи подростком, она много времени проводила в тире, который был единственным развлечением в их парке. Это она помнила, как и множество мелких эпизодов из своей прошлой жизни. Вот только людей, окружавших ее, и что привело к плачевным событиям переноса, она вспомнить никак не могла. Хотя, очень старалась.

Маркиза глянула на нее и ловким движением протянула небольшой кинжал. Летта с благодарностью его приняла, еще не понимая, что их может ожидать впереди.

— Колдуны! Это колдуны! — раздался голос Дика, и сразу следом за ним — тихий вой и глухие звуки ударов железа о железо.

— Не бойтесь, — процедила сквозь зубы побледневшая маркиза, — эту карету зачаровывал мой отец. Она выдержит не один магический удар. А что будет потом — лучше не думать. Зря я не послушалась Ромариза, когда он предложил нанять на этот перегон дополнительный отряд.

Летта не боялась, не от того, что была слишком смелой, а от того, что пока не верила в реальность происходящего. Ей все случившееся казалось съемками исторического фильма. Даже любопытно было. Она забралась на сиденье с ногами, выглянула в небольшое окошко за местом кучера и в этот момент поняла, что все происходящее — не чей-то розыгрыш, а жестокая реальность. Кибитка горела, источая черный дым, возле нее в лужах крови лежали двое воинов маркизы, еще один из мужчин, который утром сидел с ними за одним столом, зажимал окровавленное плечо, а сзади в него уже летел клинок, направленный безжалостной рукой невысокого смуглолицего разбойника. Ромариз, вооруженный двумя короткими мечами, двигался с такой скоростью, что Летта не могла за ним уследить. Вот он исчез из поля зрения, но дал о себе знать телом, прилетевшим с той стороны, откуда раздавался глухой звон клинков. Борг, прикрывшись маленьким щитом, швырял в нападавших сиреневыми кляксами, которые, попадая в цель, окутывали жертву шипящей субстанцией, похожей на серную кислоту чернильного цвета. Жуткое зрелище. Дик весьма ловко отмахивался кинжалом от наседавшего на него бородача с небольшой дубинкой в руке и не видел появившегося за его спиной мужчины в черномплаще.

Его ведь сейчас убьют! Летта, не думая, рванула из кареты, крепко зажав в руке кинжальчик маркизы.

— Стой, дура! — окрикнула ее Варадея и попыталась ухватить за край платья, но Летта умудрилась выхватить подол из цепких пальцев маркизы и выскочила на улицу.

Ничто и никто не имел для нее сейчас значения, кроме мальчишки, который принял ее такой, какой она пришла в этот мир, со всеми ее странностями, мальчишки, который стал ей братом. Словно в замедленной съемке она видела, как колдун поднял руку с зажатой в ней короткой палкой и направил ее в спину ничего не чувствующего Дика. Единственного, кто любил ее в этом мире просто за то, что она есть. Летта отчаянно не успевала, и она сделала то, что сделала бы любая девушка на ее месте, она пронзительно закричала:

— Дик! Сзади!

Бой на мгновение замер, повисла неожиданная тишина, в которой еще раздавалось эхо ее крика, а затем звуки вернулись, и первое, что услышала Летта, — это громкий хриплый голос, раздавшийся прямо из воздуха:

— Маркизу и айта брать живыми! Остальные не нужны! Но я хочу эту девчонку для себя! Даю золотой!

Летта опешила от такой наглости и в растерянности замерла на месте, озираясь по сторонам в поисках хозяина голоса. Однако, Дик услышав ее полный отчаяния крик, успел упасть на землю, пропуская над собой огненный росчерк, вылетевший из жезла колдуна и ударивший в бородача. Одновременно с этим колдун развернулся и бросил в девушку белую мелкоячеистую сетку, выхваченную прямо из воздуха, но налетевший вихрь-Ромариз выдернул ее из-под заклятия и, схватив в охапку, забросил обратно в карету, при этом прошипев что-то на незнакомом языке, очень похожее на ругательство.

— Активируй метку!

— Что? Как? Какую метку? Ромариз!

Но айт уже бился с двумя разбойниками, жаждущими заработать золотой, и только зло крикнул:

— Ящерка!

Летта быстро оголила запястье. Голубая ящерица отчетливо светилась на бледной коже. "Господи, — взмолилась она единственному богу, которого знала, — помоги нам! Не дай им всем погибнуть!" Она прижала палец к ящерке, молясь, чтобы это сработало, и в отчаянии позвала:

— Антео! Антео де Лемарье ла Круат! Помоги! Прошу тебя, — последние слова она уже шептала, давясь слезами, — пожалуйста! — ответ пришел моментально, ощущение было, словно руку лизнул шершавый кошачий язык.