Невеста в «шотландке»

— Я немного замерзла.

Его брови поднялись.

— Боишься?

Мягкие и нежные слова повисли в воздухе между ними. Губы Кэт плотно сжались.

— Тебя? Нет. Конечно, нет.

— Хорошо. Существует множество вещей, которые бы я хотел, чтобы ты испытывала при взгляде на меня, но страх к ним не относится.

Это было, конечно, не совсем так, потому что легкая тень страха на одно мгновение коснулась ее. Страх, что ее чувства очень глубоко затронуты, и отступать уже поздно. Причина была не в том, что ее тело отталкивало Девона. О, нет. Господи помоги, но если Девон коснется ее еще интимнее, то она просто сгорит в разожженном им пожаре.

Правда была в том, что Девон Сент-Джон разбудил в ней страх, более того, он был ответственен за каждую вспышку боли, соединенной с жаждой, за каждую искру желания, за ту тоску, которая наполняла все ее ночи с момента их встречи. Но теперь настало время, перестать бороться с собой, и просто признать тот факт, что она его хочет.

Она медленно отпустила концы шарфа и освободила сначала одну руку, потом другую. Он отодвинулся назад, стоя и раскачиваясь на пятках, разочарование мелькнуло на его лице.

Она размотала шарф на запястьях и смяла его в комок, зажав в руке. Девон стоял и молча смотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением на лице.

— Кэт, я…

Она показала в сторону.

Его пристальный взгляд проследовал за ее пальцем, и глаза его расширились, когда он понял, что она указывала прямо на кровать.

Она протянула ему шарф.

— Ты можешь связать меня и там, если хочешь. Мне кажется, там нам обоим будет удобнее.

Девон ошеломленно смотрел на шарф, постепенно лицо его просветлело.

— Кэт, ты уверена, что…

— Да, пожалуйста, — снова сказала она, только на этот раз встала и пошла к кровати, не дожидаясь, последует он за ней или нет.

Она остановилась у кровати и подняла руки, чтобы развязать последнюю завязочку, которая держала ее шелковую зеленую рубашку, сомнения несколько секунд терзали ее, когда она подумала, что впервые за много лет мужчина увидит ее обнаженной. И не просто любой мужчина, а Девон Сент-Джон, один из самых известных повес Лондона, и, один из самых желанных женихов.

Он, наверное, привык к более хрупким и изящным женщинам, к морю женщин, которые ежедневно раздевались перед ним, если то, на что намекнула Мюриен, было правдой.

Губы Кэт внезапно задрожали. Ей бы очень хотелось, чтобы на протяжении последних лет она бы так не увлекалась печеньями и сладостями. Но кто мог тогда представить, что красивый, невероятно притягательный мужчина будет с нетерпением ждать, следя за ней глазами полными страсти, когда она разденется.

Жизнь полна тайн и загадок. Да и сам Девон Сент-Джон был загадкой. Она только надеялась, что он не утратит к ней интерес, когда увидит ее такой, какой она была на самом деле — слишком высокой, слишком большой, слишком неуклюжей, слишком шумной и слишком… неизящной.

Неприятные мысли заставили ее пальцы замереть, не развязав до конца тесемки.

И как только она собралась заставить свои пальцы закончить то, что они начали, теплые ладони накрыли ее руки. Голос Девона зазвучал рядом с ее ухом.

— Ты собираешься снять это платье? Это сделаю я, моя сладкая.

Веселые нотки в его голосе немного ослабили напряжение, сковавшее ее.

— Я сожалею. Я не привыкла раздеваться перед посторонними.

Он быстро развязал ленточки, но не отошел в сторону, его теплое тело прижималось к ее спине, руки медленно скользили вверх и вниз по ее плечам.

— Ну вот. Теперь ты свободна.

Она и вправду больше не была связана. Кэт глубоко вздохнула и медленно потянула рубашку вниз, но почти сразу остановилась, испугавшись опустить ее ниже плеч. Фактически, она прижимала рубашку к себе, чувствую себя обнаженной и уязвимой, как будто ей внезапно снова было семнадцать, и она вновь была в ужасном окружении Эдинбургского общества. Она не могла заставить себя повернуться лицом к Девону, поэтому произнесла с нервным смешком:

— Я уверена, что за свою жизнь ты осчастливил множество женщин.

На мгновение воцарилась тишина, а затем он наклонился и обхватил ее руками.

— Кэт, не бойся. Не меня. Ты одна из самых настоящих, страстных женщин, которых я когда-либо знал. Я не хочу, чтобы ты считала себя ниже меня.

— Ниже тебя?

— Я не хочу притворяться, что не мечтаю увидеть тебя без этой рубашки. Я хочу этого. Безумно хочу. Но не ценой твоей гордости.

Ее гордости. Именно она сдерживала ее? Она секунду подумала над этим, а потом решила, что он был прав. Ее удивило, что он так хорошо ее понимает.

Первым желанием Кэт было повернуться к нему, обвить руками его шею, прижаться к нему всем телом, и поцеловать так глубоко и страстно, как он целовал ее всего лишь день назад.

Вслед за этой мыслью пришло понимание, что это, похоже, было и вторым, и третьим, и четвертым желанием. Она хотела его целовать. Целовать, и гораздо больше, чем просто целовать. Значительно больше. Она хотела целовать его, пробовать на вкус, ощутить его губы на своих губах, на своей коже. Она мечтала прикоснуться к нему, почувствовать его, прижавшегося к ней, внутри нее…