Невеста ветра

Конечно, этим человеком оказался Пью. С трудом сдерживая улыбку, трактирщик произнес патетическую речь о том, что нет ничего важнее честного слова, и в конце концов заявил, что такой обмен вполне допустим, поскольку серьга бесценна и, соответственно, проигравшему предстоит расплачиваться всю оставшуюся жизнь.

— Так что я считаю это возможным, — закончил Пью. — Если, конечно, он сумеет уговорить товарищей.

— Не извольте беспокоиться, — заявил матрос, к которому уже вернулось самообладание. — Я принимаю твои условия, целительница Эсме.

Рука Эсме казалась маленькой и белой на фоне загрубевшей ладони моряка. «Ставлю всем по чарочке!» — заявил трактирщик, и в последовавшей суматохе Эсме не сразу заметила, что за ней пристально наблюдает какой-то человек в черной куртке с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Но такая маскировка не могла обмануть целительницу, поскольку мыслеобразы человека свободно вертелись вокруг него и были видны как на ладони. Эсме узнала наблюдателя и потеряла дар речи от удивления.

Человек в капюшоне протолкался сквозь толпу и, взяв ее за локоть, повлек к выходу. Эсме попыталась сопротивляться, но его хватка была нечеловечески крепкой.

— Отпустите! — наконец сумела выговорить она, когда они уже стояли на улице. — Что вам надо от меня? И что такой человек, как вы, делает в столь сомнительном заведении?

— В каком порядке отвечать на вопросы? — язвительно поинтересовался мужчина. Он был высокий, красивый… как почти все магусы. — И где твоя почтительность, своенравное создание?

— Там же, где ваша совесть! — нашлась Эсме. — Отпустите сейчас же, а не то я закричу — и вам вряд ли удастся опять попасть в таверну незамеченным, господин наместник!

Эйдел рассмеялся и отпустил руку девушки так внезапно, что она чуть не упала.

— Я всего лишь хотел выразить свои соболезнования по поводу кончины твоего учителя. — Он виновато развел руками. — Все собирался нанести визит, да вот посчастливилось встретиться случайно…

— Не говорите глупостей, я вам не верю, — хмуро пробормотала Эсме, потирая локоть — он словно побывал в тисках. — И вы это прекрасно знаете.

— Эсме, — наместник вновь взял ее под руку, но на сей раз аккуратнее. — Ты давно должна была понять, что произошедшее с твоей семьей — стечение обстоятельств, а я всего лишь выполнил свой долг.

— Вы… — от возмущения она чуть не задохнулась, но продолжала идти рядом с ним в сторону причала, словно ноги вдруг зажили отдельной жизнью. — Вы и Гиссон, у вас был сговор! Вы подтвердили фальшивую долговую расписку и отняли у нас лодку! После этого вы смеете утверждать, что…

— Смею, — в голосе наместника проскользнули металлические нотки, а приятное лицо стало жестким, словно высеченная из камня маска. — Ты сейчас повторяешь то, что говорили люди, а сама ничего не можешь помнить. Гиссон не имеет никакого отношения к случившемуся. Он всего лишь вернул себе законную собственность, а пожар… это простое совпадение.

Бац! Новый удар. Сундук подпрыгивает, но крышка держится — пока что.

По щекам Эсме потекли слезы; она по-прежнему не могла сопротивляться воле наместника.

— Хватит о былом. Я вот что хотел спросить… после Велина случайно не осталось никаких бумаг? Может, он вел записи о том времени, когда служил на фрегате?

— А разве ваши шпионы не обшарили лавку в первую же ночь? — хмуро спросила Эсме. — Я не спала и прекрасно слышала, как они ходили внизу. Справедливости ради стоит заметить, что все вещи остались на месте.

— Помилуй, дитя, — наместник усмехнулся. — Что такого ценного они могли найти, кроме вороха свитков с рецептами зелий? То, что мне нужно, несравнимо дороже.

— О чем вы, кракен побери, говорите?! — растерялась целительница. — Мы едва удерживались на грани нищеты, у нас нет… не было никаких драгоценностей!

Он вздохнул, как вздыхает отец, уставший беседовать с непослушным ребенком и понимающий, что придется перейти к более действенным мерам. В этот момент толпа, собравшаяся на пристани, заволновалась — на горизонте показалось темное пятнышко.

— Я сейчас должен тебя покинуть, — Эйдел поклонился. — Но наш разговор не окончен. Поразмысли на досуге, а я в долгу не останусь. До меня тут кое-какие слухи дошли… — он помедлил. — О случившемся той ночью. Тебя это заинтересует, но в этой жизни ничего не делается даром. Думай, девочка, думай…

Он ушел — исчез, словно просочился сквозь щели в мостовой. Эсме шагнула вперед, будто ослепнув от внезапно нахлынувшего горя, и, конечно же, толкнула какого-то незнакомца — высокого мужчину с длинными седыми волосами, задумчиво наблюдавшего за приближением корабля. Против всех ожиданий Эсме, незнакомец не стал возмущаться, а учтиво спросил:

— Вам плохо?

Нет. Она покачала головой. Ей не плохо. Тот, в ком больше чужих мыслей, чем своих, не имеет права говорить, что ему плохо…

…К пристани подходил долгожданный гость — большой горделивый фрегат с парусами цвета запекшейся крови.

«Морская звезда».