Невеста воина, или Месть по расписанию

Я вскочила, рванула к сейру, попыталась подключиться к межгалактической сети. Связь отсутствовала. Я бросила недовольный взгляд на Эрана, и связь мгновенно появилась. Любопытненько. Через несколько секунд я подключилась к своему акку, выбрала одну очень эротичную мелодию и, выставив звук на полную громкость, пожалела только об одном — каблуков на мне не было.

— И? — Эран улегся на кровати, закинув руки за голову, и от этого как-то прям сильнее обозначилось его право что левого, что правого трицепса.

Я не ответила. Я залезла на кровать, встала на самом краю и, закусив губу в предвкушении, совершила первое движение. Мягкое полуприседание, с прогибом, и, медленно выпрямившись, я взглянула в потемневшие глаза. И могу поклясться чем угодно — в этот миг он уже очень пожалел, что танец радости танцевать отказался.

Волна, я опускаюсь на постель, кошка, выполненная очень-очень медленно…

Звон сейра!

Осознание того, что я нестабильный атом знает что вытворяю, бунт гормонов, которым направление моих мыслей очень-очень понравилось. От осознания собственной испорченности стало невесело, и тут из сейра послышалось:

— Киран!

Я почему-то посмотрела на Эрана, тот тяжело дышал и пытался прийти в себя после увиденного, я тоже не горела желанием отвечать отцу. Но он ответа и не ждал:

— Я оценил, — пауза, — наше сходство!

И связь отключилась, снова заиграла мелодия, вот только момент был немного испорчен. И я просто села на покрывале, скрестив ноги и задумчиво глядя на синеглазого воина.

— Мне понравилось, — неожиданно произнес он.

Я улыбнулась, не зная, что на это сказать. Говорить не пришлось, Эран все сказал сам:

— Я понял. — Он поднялся и сел напротив меня. — Месть отцу за то, что привез тебя на Иристан?

Почему-то при этих словах он очень внимательно смотрел на меня, явно ожидая реакции.

— Я не за себя мстила, — честно сознаюсь тому единственному, для которого сейчас фактически приватный танец танцевала, и сама в это поверить до сих пор не могу.

— Женщина-за гадка. — Эран улыбнулся, протянув руку, коснулся моих волос. — Я понимаю, как для тебя все это дико. Я знаю, что на Иристан тебя привезли насильно. Мне известно, что в первый же день тебя отдали главе клана МакДрагар, но не представляю, как тебе удалось избежать интимных отношений с ним. Я даже могу предположить, для чего тебе понадобился воин в тот день в Шоданаре. Могу предположить, но не могу понять. И все же сейчас, — улыбка исчезла с его лица, — постарайся понять меня и просто ложись спать. Мне очень трудно сдерживаться.

И вот оно, очевидное-невероятное — я все поняла прям с первого раза. Быстро легла, укрылась и вообще молчу, между прочим.

Лежим. Эран что-то там сказал, и свет погас. Лежим в темноте, разве что свет луны попадает в комнату. Потом воин повернулся, протянул руку и коснулся моей ладони. В следующее мгновение моя рука оказалась в полном и абсолютном плену. Но только ладонь… хотя уже через минуту его пальцы начали поглаживать и запястье.

— Знаешь, — голос Эрана как-то бархатисто звучал в ночи, — на Иристане есть легенда. Говорят, что женщина была создана из сердца воина. И каждый раз, когда рождается новый воин, боги отнимают его сердце, чтобы сотворить женщину. Но боги Иристана жестоки — они скрывают сотворенную женщину. И только сильнейшие и достойнейшие способны отыскать свое сердце. И потому Единственная — самая ценная награда воина. Она становится его дыханием, его сердцем, его жизнью. Предложение принять дар жизни — оно буквально. — Эран чуть сжал мою ладонь, затем поднес ее к губам и осторожно поцеловал. — Потому что единственная — это часть воина. Когда больно единственной — воину больнее. Когда гибнет единственная — гибнет и воин.

Он снова прикоснулся к моей руке губами и продолжил:

— Ты мое сердце. Ты мое дыхание. Ты моя жизнь. Ты моя единственная.

После всего услышанного я даже дышать боялась, боясь пропустить хоть слово. Но слов больше не было. Еще один нежный поцелуй, доставшийся опять же моей ладони, которой я уже откровенно завидовала, и ласковое:

— Спи, — собственно от воина.

Сплю. Спросить хотелось о многом, но одно дело — издеваться над изнывающим от желания мужиком, которого ты знать не знаешь… и как-то совсем другое — после такого признания. А я не из тех людей, что способны плюнуть в раскрытую им душу. Микусь может, она сильная, поэтому Микаэлла никогда не избегала отношений с парнями, а я не могу. Не могу, услышав признание в самом сокровенном, рассмеяться человеку в лицо и идти флиртовать со следующей жертвой коварного соблазнения. А самое страшное — я теперь почему-то не могу даже думать о том, чтобы сбежать… Потому что всем сердцем чувствую — он сказал правду. Не требуя ничего, не настаивая, не умоляя и не заставляя. И в то же время взвалив на меня такую ответственность, что теперь даже страшно как-то. И жалко его… это надо же, как «одарили» его боги… За такой «подарочек», как я, следует вообще от веры отречься.