Невеста врага

Спустившись с крыльца, лорд Уоррик с величайшей осторожностью усадил леди Мэри в карету, укрыл ее ноги шерстяным одеялом и уже повернулся уходить, но она удержала его за руку.

— Скажите, лорд Уоррик, если бы моя племянница не согласилась выйти за вас, вы… отпустили бы ее?

— Ну, этого мы теперь никогда не узнаем, — улыбнулся Уоррик.

— Прошу вас, берегите Арриан. Она впервые в жизни оказалась вдали от всех тех, кто ее любит. Эта девушка — истинное сокровище, и насилие в отношении ее просто недопустимо.

В глазах Уоррика вспыхнула внезапная злость.

— С подобными советами обращайтесь к своим племянникам. Я не из тех, кто насильничает над женщинами.

Вышла Арриан с пузырьком тетушкиного лекарства в руке, и Уоррик помог ей забраться в карету.

Едва она устроилась на сиденье рядом со своей тетушкой, Мактавиш, сидевший на месте кучера, стегнул лошадей, и карета покатила в сторону моря. Уоррик ехал рядом верхом на Тайтусе. Всю дорогу дамы молчали — то ли из-за Барры, которая тоже находилась в карете, то ли потому, что никакие слова не способны были выразить владевших ими чувств.

Поездка была до обидного недолгой, через считайные минуты наступило время прощаться. Арриан в последний раз прижалась к тетушкиной груди, после чего отступила на шаг и молча смотрела, как Уоррик усадил леди Мэри в баркас, как гребцы взялись за весла, и легкое суденышко стало быстро удаляться в сторону парусника, стоявшего неподалеку от берега. За все это время она не уронила ни слезинки и ни разу не обернулась к лорду Уоррику. Лишь когда матросы помогали леди Мэри подняться на борт, девушка затаила дыхание, словно ее, а не леди Мэри пронзила в этот миг невыносимая боль.

— Как я хочу, чтобы эдинбургские доктора вылечили ее! — чуть слышно прошептала она.

— Я тоже, Арриан, — отозвался Уоррик. — За короткое время ваша тетушка успела внушить мне искреннее восхищение.

— Не думаю, чтобы она отвечала вам взаимностью.

— Да уж! — рассмеялся Уоррик. — На ее месте, думаю, и я бы не испытывал к моей особе больших симпатий.

Арриан дождалась, пока судно снимется с якоря, и повернулась к карете.

До последнего момента Уоррику казалось, что она вот-вот зальется слезами и запросится в Эдинбург вместе с тетей, но Арриан молчала и, видимо, намеревалась хранить свое достоинство до конца. «Завидная стойкость для изнеженной девицы», — подумал он. Пожалуй, ему даже жаль было бы увидеть этот гордый дух сломленным.

Помогая ей забраться в карету, он обратил внимание на темные круги у нее под глазами. Видимо, она совсем не спала в эту ночь.

— Арриан, вы не хотите, чтобы я составил вам компанию?

— Благодарю вас, я предпочитаю ехать одна.

Губы ее дрожали видимо, она из последних сил боролась со слезами, но взгляд оставался таким же холодным и неприступным, как прежде.

Арриан бесцельно бродила по замку, поочередно заглядывая в пустые комнаты. От их обстановки веяло былым величием, но почти везде было пыльно и не убрано.

Лишь обнаружив за одной из дверей ступеньки, ведущие на зубчатую стену замка, Арриан несколько оживилась. Она быстро взбежала по лестнице и остановилась, пораженная открывшимся сверху видом. Ветер играл ее волосами, но она не замечала этого. Перед ее взором раскинулась обширная долина, за которой стеной стояли серые, словно литые, горы, подсвеченные закатными лучами.

— Мама! — не выдержав нахлынувшего с новой силой одиночества, воскликнула она. — Мамочка! Помоги мне!

С лестницы послышались чьи-то шаги. Неужели Уоррик? Арриан обернулась, готовая дать достойный отпор, но при виде Мактавиша вздохнула свободнее.

— Я увидал вас снизу, миледи, и решил занести вам плащ. Вот, накиньте, а то застудитесь.

Он набросил шерстяной плащ ей на плечи, и Арриан сразу стало теплее и уютнее.

— Спасибо вам за заботу.

— Ничего, мне просто показалось, что вам зябко.

— Тут у вас, мистер Мактавиш, можно еще и не так озябнуть.

— Это верно, зимы у нас суровые. Зато как хороши наши края весной! Ну да скоро сами увидите.

Голубые глаза Арриан снова наполнились тоской.

— Думаете, мне придется пробыть здесь до самой весны?

— Это не мне решать, — мрачно глядя в пол, отвечал Мактавиш.

Впрочем, Арриан и сама понимала, что своего собеседника ей винить не в чем.

— Мистер Мактавиш, это вы тогда привезли меня в замок? После того происшествия на дороге?

— Да, миледи, это был я. Так уж вышло.

Облокотившись на стену между двумя зубцами, она задумчиво разглядывала двор Айронуортского замка.

— Никак не могу понять: почему северяне не ладят с южанами? Или, если на то пошло, почему шотландцы не ладят с англичанами?

— Ах, мало ли почему! Южане с северянами, к примеру, никак не могут решить между собой, сколько соли класть в кашу, побольше или поменьше. Что до англичан, так они, я слыхал, и вовсе едят кашу с сахаром — какому же шотландцу это понравится?

— Но, мистер Мактавиш, вы же прекрасно понимаете, что дело не только в этом!

— Зовите меня просто Мактавишем. Да, дело не только в этом, тут вы правы. По мне, жить по соседству с Англией все равно что рядом с великаном: стоит тому шаг шагнуть, а у всех соседей уж стены трясутся.