Невеста-заложница

Кое-как ему удалось проглотить немного обжигающего питья, и, как только оно всосалось в кровь, жуткие боли слегка притупились, озноб прекратился, и тощие пальцы хищно сомкнулись на бутылке. Джек единым махом опрокинул ее в рот и проглотил все содержимое до последней капли.

— Черт побери, но его опять было слишком мало! — выругался он. — Ну почему ты не могла принести побольше, девчонка!

— Это все, что мне удалось раздобыть. — Сидя на корточках, Порция следила за отцом со странной смесью брезгливости и жалости в глазах. — Может, ты потрудишься вспомнить, что слишком давно не пополнял нашу семейную казну?

— Чушь собачья! — рявкнул Джек, но тут его глаза закатились и он застыл так неподвижно, что на какой-то миг Порции показалось, что отец наконец-то обрел вечный покой. Но вот его глаза снова открылись: На подбородке под всклокоченной бородой блеснула струйка слюны, а бледный и какой-то зеленоватый лоб покрылся липким холодным потом, который потек по ввалившимся щекам.

Порция осторожно вытерла ему лицо подолом своего плаща. Казалось, пустой желудок буквально прилип к позвоночнику, и знакомый приступ голодной тошноты болезненно скрутил внутренности. Девочка встала и подошла к тускневшему очагу.

— Это овсянка?

— Ага. А что же еще?

— Действительно, что же еще… — буркнула Порция, плюхнувшись на пол рядом со старухой. Она давно усвоила урок, что таким нищим, как они, выбирать не приходится, и налила себе в плошку жидкого варева с таким энтузиазмом, будто ей предложили деликатесы с королевского стола.

Однако водянистая каша даже не притупила голод. Перед глазами так и маячил толстый ломоть хлеба с сыром, и от этого дразнящего видения рот заполнялся слюной. Но что могла заработать девчонка на побегушках в таверне «Восход»? Она подавала на столики эль, попутно отвечая на сальные шуточки клиентов и стараясь не замечать их слишком наглых рук, коль скоро за это можно было получить лишний медяк. Да и эти жалкие гроши уходили на то, чтобы утолить ненасытную жажду, вечно снедавшую ее отца. Жажду, что медленно, но верно вела Джека к гибели.

— Пор… Порция! — еле слышно выдохнул Джек, и она мигом очутилась рядом. — У меня в сундучке… письмо… найди его… поскорее…

От боли несчастный говорил с большим трудом.

Порция метнулась к маленькому кожаному сундучку — последнему, что оставалось у них от прошлой жизни. Девушка принесла его отцу и раскрыла, не испытывая ни малейшего любопытства. Его жалкое содержимое она давно знала наперечет. Все, за что можно было выручить хоть грош, успели обменять на бренди.

— Там, позади… под шелковой обшивкой.

Порция осторожно просунула пальцы под ветхую обшивку и наткнулась на твердые складки пергамента. Вытащила его из сундучка и подала отцу.

— Когда я умру, ты от… — Его слова заглушил жуткий кашель, у больного не осталось сил продолжать, когда приступ, наконец утих. Но вскоре под напряженным взглядом Порции отец произнес: — Отправь его в Ламмермур, в замок Грэнвилл. Прочти адрес.

— А что это? — Порция недоуменно вертела пакет в руках. — Что в этом письме?

— Прочти адрес!

— Замок Грэнвилл, Ламмермур, Йоркшир.

— Пошли по почте. Когда я умру… — Его голос прервался, и Джек молча протянул Порции руку, которую та горячо сжала. — Это все, что я могу для тебя сделать, Порция, — прошептал он и стиснул ее пальцы так, что девушка удивилась — она и не подозревала, что в этом изнуренном недугом теле еще оставалось столько сил.

Не прошло и часа, как Джек Уорт, сводный брат Като, маркиза Грэнвилла, умер так же, как провел большую часть своей жизни, — в пьяном угаре, без гроша за душой.

— Я должна его похоронить, — пробормотала Порция, закрыв отцу глаза.

— Сейчас земля тверже железа, — безнадежно возразила старуха.

— Я справлюсь. — Порция упрямо сжала губы.

— У тебя и денег-то нет на похороны.

— Я сама вырою могилу и похороню его.

Старуха только пожала плечами. Этот малый со своей дочкой почти месяц провели под крышей ее лачуги, и старуха успела познакомиться с характером упрямой девчонки. Такая и впрямь сама выроет могилу.

А Порция задумчиво вертела в руках запечатанное письмо. У нее не было денег, чтобы отправить его по почте, и вряд ли кто-то даст ей взаймы. А кроме того, вообще не известно, есть ли сообщение между Эдинбургом и Йоркширом, ведь весь север до самой шотландской границы охвачен пламенем гражданской войны… Но это недостаточно веская причина, чтобы проигнорировать последнюю волю отца. Джек пожелал перед смертью отправить сводному брату письмо — и тот его получит. Порция об этом позаботится.

Ну а что ей делать потом? Девушка обвела взглядом убогую лачугу. Пожалуй, зиму придется пересидеть здесь. В таверне всегда можно подзаработать монету-другую, и старуха не станет вышвыривать ее вон, пока будет получать деньги за кров и котелок жидкой овсянки. Учитывая, что больше не надо тратиться на бренди для Джека, ей, возможно, даже удастся что-нибудь скопить, чтобы весной двинуться в путь… куда глаза глядят.

Но прежде предстоит похоронить отца.

— Милорд… милорд… Прошу прощения, милорд…