Невеста-заложница

Порция через силу улыбнулась, желая выглядеть более уверенной. До сих пор ей удавалось держать в тайне приступы утренней тошноты, и ни к чему, чтобы мальчишки сейчас же помчались докладывать Руфусу про ее недомогание.

— Все уже прошло, мне намного легче. Ты завтракал? — При одной мысли о еде Порцию опять едва не вывернуло наизнанку.

— Билл дал нам вареные яйца, — ответил Люк. — А тебе правда стало лучше?

— Да, правда. — Порция встала и подобрала с земли истрепанную соломенную шляпу. Эта деталь наряда не очень-то вязалась с солдатской экипировкой, но ей приходилось как можно тщательнее укрывать бледную нежную кожу от обжигающих солнечных лучей. — А где Джуно?

— Копается в кроличьей норе. Действительно, где ей еще быть?

— Давайте возвращаться. — Она взяла мальчиков за руки и повела к палаточному лагерю, разбитому напротив замка Грэнвилл. Но еще на полпути внимание ребят привлек солдат, менявший на телеге поломанную ось. Тоби с Люком вприпрыжку помчались ему на помощь, мгновенно позабыв про Порцию.

Они стояли под замком уже две недели. Инженеры пытались навести через ров мосты, способные выдержать тяжесть осадных орудий, а грохот пушек стал уже привычным, как закат или восход. И хотя толстые каменные стены почти не пострадали от ударов ядер, среди осажденных нарастали тревога и страх.

Лучники непрерывно стреляли из бойниц на внешних стенах, и роялисты вели ответный огонь, однако ни той, ни другой стороне этот обстрел не приносил почти никаких результатов. Защитники замка не рисковали целиться точно — для этого пришлось бы слишком долго торчать над спасительным краем парапета. По ночам разжигали вонючие смоляные костры, досаждавшие дымом и копотью и осажденным, и нападавшим. Однако Порция понимала, что за пределами крепостных стен можно было хотя бы ненадолго выйти из задымленной зоны, тогда как обитателям замка ничего не оставалось, как терпеть эту пытку каждую ночь. Им некуда было идти, и они не имели возможности загасить костры. Даже погода в эти дни стояла на редкость душная — где-то громыхал гром, но так и не пролилось ни капли дождя.

Вот и в это июньское утро небо заволокли тяжелые грозовые тучи, и от одного их вида у Порции щемило сердце. Она мучилась от жуткой головной боли, а тошнота стала почти непереносимой, и ее тайну могли вот-вот раскрыть. Слава Богу, что в эти дни у нее оставалось не так уж много обязанностей по лагерю. Порция помогала в строительстве мостов и плетении легких веревочных лестниц на случай штурма. Кроме этого, ей полагалось по очереди участвовать в патруле, обходившем с дозором весь лагерь, крепость и ров: из замка не должна была проскочить даже мышь, а кроме того, нужно было следить за всем, что делают осажденные. И всякий раз, когда патруль проходил мимо заветного места у основания подъемного моста, Порция старательно отводила глаза от тайного хода — он словно магнитом притягивал ее взор.

Принц Руперт со своим батальоном прибыл на подмогу Декатуру, как и обещал, и вот теперь, поравнявшись с его палаткой, Порция могла слышать его добродушный, безмятежный смех — видимо, он о чем-то беседовал со своими командирами. Совсем недавно принцу удалось прорвать блокаду мятежников, обложивших кольцом королевскую резиденцию в Йорке, и вельможа до сих пор грелся в лучах славы, не сомневаясь в грядущих победах.

Чтобы не страдать от жары, офицеры расположились под тенью старой березы: туда вынесли большой стол и разложили на нем штабные карты. Сам принц, неотразимо прекрасный в своем ярко-синем камзоле с алой перевязью, с длинными волнистыми волосами, спускавшимися на роскошный воротник из испанского кружева, указал стеком на какое-то место на карте.

— Итак, джентльмены, мы должны одержать победу в решающей битве, и мы это сделаем. Этого требует от нас король.

Руфус внимательно изучал карту, и на его физиономии не отразились ни блеск, ни уверенность, исходившие от принца. Порция, оказавшись всего в каких-нибудь десяти ярдах, не могла не заметить, что Декатур вот-вот очертя голову ринется в спор. Она видела это и по напрягшимся широким плечам, и по упрямо поджатым тонким губам. Но Руфус, к ее удивлению, так ничего и не сказал, а продолжал с мрачной миной разглядывать карту.

Внезапно он поднял глаза — наверняка ощутил ее присутствие. Коротко извинился перед офицерами и подошел к ней.

— Как дела, утенок? — Он улыбался, однако с его лица все еще не сошло выражение тревоги. — У тебя выдалось свободное утро?

— До самого полудня. Тебя что-то беспокоит?

— И сам толком не знаю. Принц уверен, что его люди готовы к решительным действиям. Я так не считаю.

— Означает ли это, что осаду придется снять?

Руфус задумчиво глянул на замок. Над его башнями по-прежнему гордо реяли знамена и вымпелы — живое свидетельство отваги и стойкости осажденных.