Невеста замка роз

Он почти носом уткнулся в картину, оценивая приблизительную стоимость шедевра. Однако стоит заметить, что рама: слишком вычурная и богатая, была куда дороже самого изображения. Но дело не в этом, колдун всегда высматривал, что бы стащить, продать, а потом тратить деньги на развлечения и женщин.

– Вы о портрете или о молодом господине? – не понял смотритель.

– Вместе они составят идеальную пару, – не обращая внимания на вопрос, продолжил колдун.

В уме он уже сложил образ, в который следует обернуться этой ночью. Плохо, что на изображении не уловить полную гамму оттенков цвета кожи, глаз, волос. Рост понять тоже трудно, поскольку жених сидит на коне, прикрытый длинным плащом из-под которого не видно ног.

– Мне просто необходимо увидеть будущего супруга принцессы, – заявил колдун, – это облегчит мое положение скромного художника, а кисть в руке положит ровные, уверенные мазки на холст.

– Есть один шанс, – тут же отозвался служитель галереи, – в замке существует традиция, по-моему, мнению, давно изжившая себя, старомодная, но нашему королю особенно приятная.

Колдун затаил дыхание, боясь сбить старого служителя с мысли.

– Почему вы не спрашиваете меня, какая? Вам не интересно? – почти обиделся смотритель.

– Напротив, я боялся вставить слово, настолько заинтригован.

– К обеду, когда его величество изволит разделить яства с семьей и приближенными вассалами, дозволяется присутствие зрителей, аплодисментами, встречающими каждое вновь подаваемое блюдо. После остатки со стола делятся между ними.

– Странная традиция, – усмехнулся колдун, впервые слыша о подобном излишестве. Что ж богатые правители, порой, самые настоящие оригиналы.

– Вот, и я об этом же. Мы же не в древности живем, когда дворовые псы кости под столом подбирали, наряду с кошками и тараканами.

– Вы проведете меня в зрители? – поинтересовался колдун.

– Как раз время близится к обеду. Пойдемте, я составлю вам компанию. Хотя, напоминаю, что мне претит это действо, и я не собираюсь участвовать в разделе недоеденных остатков. От одной мысли скукоживает в животе и накатывает тошнота.

Смотритель галереи закашлялся, и схватился за живот.

– Я вас так понимаю, – дружественно похлопал его по плечу колдун, движимый и вовсе иными мотивами попасть на королевский обед. Хотя, если бы выдалась возможность полакомиться пряной ветчиной или гроздью сочного винограда, пусть и побывавшего в других руках, он бы согласился, не задумываясь. Особой нежности характера, как и брезгливости, он никогда не испытывал. За время странствий в суровых землях, ему приходилось подбирать крохи со столов грязных таверн, питаться фруктами, только что сорванными с веток, а то и отбирать еду у более слабых путников, остановившихся на привал.

Становясь во втором ряду, за спинами разряженных в пух и прах зевак высшего сословия, колдун устремил свой взор на пустеющий пока стол.

Из арки, ведущей от покоев короля, показалась процессия, впереди которой следовал глашатай.

– Его величество король с супругой! – прокричал он во все горло, стукая тростью с медным наконечником о каменный пол.

В залу величественно вошел король, ведя под руку королеву. Зрители склонили головы в глубоком реверансе, длящемся долгое время, пока король взмахом руки, не повелел всем подняться.

У колдуна перехватило дух: принцесса так похожа на мать – прекрасную даму, средних лет, своей красотой заслонившую все вокруг. И причиной не толстые нити перламутрового жемчуга, украсившие высокую грудь, ни оторочка платья, выполненная из белоснежного кружева, ни блеск бриллиантов в ушах и на пальцах, отнюдь. Королева-мать, сама по себе создавала сияние, исходящее из синевы ее глаз. Тут же развратный умишка сложил для себя иную композицию, в которой в случае неудачи с юной принцессой, можно попытать счастья на ложе ее возлюбленной матушки, сохранившей все женские прелести в идеальном состоянии.

– Ах! – раздалось в толпе, когда королевствующие особы разместились на стулья.

Тут же к возгласу восторга присоединились бурные длительные овации. Зрители, зачарованные чудесным зрелищем, ожидали прибытия принцессы с женихом.

Глашатай прочистил горло, и вновь возвестил, что есть мочи:

– Сир де Росс!.. Госпожа Белла!

Шурша подолом кремового платья, под руку со своим избранником, в зал вошла принцесса. Ее лицо, сегодня бледнее обычного, выдавало ее волнение, а трепет длинных ресниц доказывал ее тягостное настроение. Еще сложнее было скрывать дрожь в голосе, когда она приветствовала родителей.

– Садитесь, дети мои, – широким жестом пригласил пару король. Его и без того доброе лицо озарилось улыбкой.

«Что-то тут нечисто!» – догадался колдун, всматриваясь в грустную фигурку принцессы, склонившуюся над столом.

Сир де Росс устремил взгляд на сидевшую напротив королеву-мать, которая, надо сказать, поймав на себе его пристальное внимание, тут же опустила глаза, а ее щеки покрылись легким румянцем.

К трапезе прибыли гости со стороны жениха и со стороны невесты, считавшиеся ближайшими родственниками: тетки, дядьки, шурины, племянники и прочие, приглашенные по поводу свадьбы.