Невеста зимнего духа (СИ)

— Его проклятие, — кивнула Аля. Она выпустила мою толстовку из рук, и я подумал, что мне теперь не уютно без ее пальцев, хватающихся за мою одежду как за спасительный круг. — В густонаселенных местах у Карачуна нет власти, он питается силой природы, а в городах ее немного. От него можно убежать, но нельзя выжить. Его проклятие словно инфекция, а невесты — ее носители. Их жизнь не будет спокойной, пока они вдали от своего жениха, а всех, кто захочет занять его место, ждет неминуемая смерть.

— И все это вы узнали из…?

Я уставился на бабу Шуру в ожидании ответа.

— Из жизни, — сухо ответила она. — Уже более двухсот лет Карачун выбирает себе невест в нашей деревне и утаскивает с собой в свое ледяное царство. И каждая проживает несколько лет, а затем умирает. Та роща, что ты видел, — это их кладбище. На могиле каждой растет осина, на которой, как и на березе, не распускаются листья, потому что души невест Карачуна не обрели покоя и бродят неприкаянными по деревне.

Красивая сказка, не поспоришь. Можно книгу написать, а потом, глядишь, даже фильм снимут. Отечественный кинематограф любит в последнее время всякие сказки экранизировать.

— Вот тебе и вся история, Демид, — продолжила баба Шура. — Поэтому я тебя и отправляю обратно в город — если влюбишься в Альку, уничтожит тебя Карачун. Невест своих он ни с кем делить не собирается.

Я подумал, что слова бабы Шуры могли бы меня насмешить, поэтому криво улыбнулся.

— Вы забыли, что у меня тут не все в порядке? — Я постучал указательным пальцем по виску. — Я не могу испытывать чувства, а значит, не полюблю Алю. Из этого следует, что Карачун меня не тронет.

Поспорить с моей логикой было сложно. Баба Шура сузила морщинистые глаза и цокнула языком. Кажется, таким образом она признала мою правоту.

— Ладно, посмотрим, — сказала она, опершись руками о колени и тяжело поднявшись с кресла. — Пойду еды тебе соберу. Поди, жрать уже нечего…

Для меня всегда оставалось загадкой, как люди могли употреблять грубые слова, выражая при этом заботу. Живя с дядей и постоянно слыша от него грубость, я и подумать не мог, что подобные слова можно употреблять и в положительном ключе. Опять же, я понял это благодаря Але. Если бы не она, я бы точно стал нехорошим человеком. Я и сейчас-то себя не мог хорошим назвать, но зато точно знал, что я не плохой.

Именно в благодарность за то, что Аля для меня сделала, я хотел ей помочь. Вовсе не из-за привязанности или еще из-за чего. У меня же неразвитые миндалины, о каких чувствах может идти речь? Я просто хочу вернуть ей долг, так сказать. Отплатить добром за добро. Вот и вся история, как сказала бы баба Шура.

Проследив за тем, как бабушка скрылась за дверью, Аля соскользнула с подлокотника кресла и, опустившись передо мной на корточки, заглянула мне в лицо.

— Ты ведь особенный, и не испытываешь чувств, — прошептала она, положив ладони мне на колени.

— Это очевидный факт, — кивнул я, не понимая, к чему она клонит.

— Может, у нас получиться обдурить Карачуна? — в теплых глазах Али блестела надежда.

— Никого дурить не надо. Мы с тобой просто уедем в город сегодня вечером. На последнем автобусе, — поделился я своим планом.

Аля от удивления округлила глаза. Испуганно оглянулась на дверь, будто боялась, что баба Шура может подслушать.

— Не волнуйся, я буду рядом, — тихо произнес я, накрыв ее ладони своими. — Я всегда буду рядом. Ты не будешь страдать, обещаю.

Опасные обещания, но они слетели с моих губ прежде, чем я над ними поразмыслил. Снова. И почему рядом с этой девушкой я перестал обдумывать каждый свой шаг?

Аля принялась нервно покусывать нижнюю губу, размышляя над моим предложением. После длительной тишины она, наконец, нерешительно кивнула, и я крепче сжал ее ладони.

— Пойдем как только стемнеет, — сказал я. — Скажи бабушке, что у тебя разболелась голова, ты выпила таблетку и решила лечь раньше. Потом через окно выбирайся наружу и иди к дому моего дяди. Я буду ждать тебя. Все понятно?

Аля кивнула.

***

В назначенное время она послушно ждала меня у двери, вжав голову в шею и испуганно озираясь по сторонам. Никаких громоздких сумок у Али не было, лишь небольшой рюкзак за спиной, который не выглядел набитым до отказа.

— У тебя так мало вещей? — спросил я, полагая, что девушка возьмет с собой целый чемодан.

— Взяла все самое необходимое.

— Молодец, — одобрил я. — Налегке быстрее и проще идти.

Мы обошли дом и вышли через заднюю калитку. Уличных фонарей в деревне было мало, и в некоторых местах улицы освещались лишь от света, что лился из окон. От дома дяди до леса не было ни одного фонаря, поэтому шансов пройти незамеченными по этой дороге было больше.

Я взял Алю за руку и повел за собой. После заката деревня будто бы вымерла. Лишь свет в окнах напоминал о живущих здесь людях. На улице же было пустынно и тихо. Я старался идти по неосвещённым участкам улицы, постоянно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.

До самого леса мы никого не увидели, а все, что слышали, — это завывание ветра и хруст снега под нашими ногами.

— Осталось пройти лес и все, — сказал я, повернувшись к Але.