Невеста зимнего духа (СИ)

— Раз надо, то я приеду, — согласился я, глядя на усиливающийся снег. Неужели, в этом году к праздникам вокруг будет белым-бело? Аля любит снег, и любит Новый год.

— Хороший мальчик, — довольно произнесла баба Шура. — Мы будем тебя ждать.

Она отключилась, и я так и не успел спросить у нее, кто такие «мы».

Глава 2.1. Береза и красные подснежники

Автобус, пыхтя, остановился у покосившейся остановки. Я закинул рюкзак на плечо и покинул теплый салон, шагнув в декабрьский холод. В городе снега было мало, и зима совсем не чувствовалась, зато здесь все было белым-бело, и холод ощущался значительно острее.

Я посмотрел на свои зимние кроссовки и перевёл взгляд на заснеженную тропку, которая вела от остановки в лес, через который мне предстояло пройти, чтобы попасть в деревню.

— Выхода не-ет, — тихо пропел я строку из известной песни и шагнул на заснеженную тропу.

Когда я ранним утром садился в автобус, небо было еще темным, теперь же оно посветлело и из мрачного и зловещего превратилось в серое и хмурое. В лесу было так тихо, что хруст снега под моими ногами казался невероятно громким. Изредка вдалеке раздавался стук дятла, да и тот быстро затихал.

Тропинка, по которой я шел больше по наитию, начала петлять, а такого на моей памяти не было. Когда я подумал, что, скорее всего, заплутал, передо мной показались округлые серые стены недостроенной часовни — явный признак того, что я почти у цели.

Свернув направо, я сделал пару шагов, как вдруг позади меня раздалось громкое хлопанье крыльев. Обернувшись, я увидел крупного черного ворона. Он устроился в оконном проеме часовни и, каркнув, начал клевать красную гроздь рябины, тормоша ветку так сильно, что с нее посыпался снег.

Ворон был таким огромным, что я не удержался и сделал несколько осторожных шагов к нему, чтобы рассмотреть птицу поближе. Казалось, ворон не обращал на меня никакого внимания, самозабвенно поедая ягоды рябины, но, когда я подошел к нему довольно близко, то заметил, что большие льдисто-голубые глаза птицы внимательно следили за мной.

Не сводя с ворона взгляда, я сделал еще один шаг к нему. Птица оторвалась от рябины, оглушительно каркнула и взмыла в небо. Я проводил ее взглядом, и, повернув налево, пошел дальше.

Тропика окончательно потерялась, и я то и дело озирался по сторонам, не понимая, почему еще не показалась деревня.

Зимние кроссовки, созданные исключительно для городских дорог, промокли, и ноги начали замерзать. Неподалеку раздалось отрывистое карканье ворона. Я резко повернул голову в сторону этого звука и вспомнил, что у часовни зачем-то повернул налево, вместо того, чтобы идти направо.

— Видимо, птица отвлекла… — пробормотал я и хотел было развернуться, как вдруг краем глаза увидел что-то красное на белом снегу.

Передумав пока что возвращаться к часовне, я направился к маленьким красным пятнам, которые оказались…

…цветами.

Не поверив своим глазам, я наклонился и дотронулся до одного из нежных зеленых лепестков.

Подснежник. Настоящий подснежник, только почему-то красный. Словно цветки обмакнули в кровь. И почему-то в декабре.

Росли подснежники небольшой стайкой вокруг ровной и статной березы. Чуть поодаль раскинулись целая роща молодых осинок, которые без листьев были немного похожи на березу.

Я снова перевел взгляд на красные подснежники. В ботанике я не силен, но не думаю, что красные подснежники существуют в природе. К тому же такого насыщенного алого цвета.

— Что ты здесь делаешь? — раздался позади голос, похожий на раскат грома.

Если бы я мог удивляться, то непременно бы удивился. Да так, что рот бы приоткрылся. Потому что, повернувшись, я увидел Кирилла Васнецова — моего одноклассника, который ненавидел меня больше всех.

В третьем классе он подкараулил меня за углом и, толкнув, хотел было меня избить, но у него это не вышло. Я схватил его за ногу, подмял под себя и, заломив руку ему за спину, но не рассчитал силы и вывихнул ее. От его матери и моего дяди мне сильно досталось. Однако с того дня Кирилл больше не донимал меня. Физически. Морально же он занимался этим каждый день вплоть до выпускного, но это меня совсем не заботило. У меня и так была репутация бесчувственного монстра, что мне до якобы обидных слов какого-то слюнтяя?

— Что ты здесь делаешь? — повторил Кирилл, сверля меня острым взглядом льдисто-голубых глаз.

Раньше цвет радужки у него был другим, тусклым и серым, как небо надо мной. Может, это снег так отсвечивает? Или он зачем-то линзы нацепил?

— Привет, Кирилл, — поздоровался я. Своим врагом я его не считал, потому что не умел обижаться, злиться и ненавидеть. — Я заблудился, давно не был в деревне.

Васнецов склонил голову на бок, как птица, и сощурил льдисто-голубые глаза. На мгновение мне даже показалось, что он похож на того ворона, что клевал ягоды рябины — черноволосый, дерганый и с похожим цветом глаз.

— Я тебя знаю, — ни столько спросил, сколько констатировал Кирилл.

— Демид Агатов. Вместе в школе учились. — Он что, последние свои мозги растерял?