Невеста зверя (сборник)

Он сразу все понял. Ему не надо было спрашивать, кто это и как она там оказалась, – он не стал тратить на это время. Скулы овального лица, осыпанного медными веснушками, горели румянцем. Вся кожа была светлая и такая прозрачная, что видны были голубые вены на шее. Его охватило любопытство: есть у нее перепончатые лапы или хвост или она вовсе ничем не отличается от человека? Взяв ее за руки, он помог ей выбраться из печи. От саламандры приятно пахло жженым миртом и корицей. Оказалось, что у нее нет хвоста, а ноги и руки человеческие. У ключиц ее, на висках и на веках лежали серебристые тени. Ее тело было само совершенство, а кожа гладкая, как стекло. Казалось, с тех пор как Ева ходила по Эдемскому саду, невинная и нагая, как заря, на свете не было никого прекраснее. Ксан, превосходно сложенный смертный мужчина, рядом с ней почувствовал себя громоздким и нескладным.

– Ты умеешь говорить? У тебя есть имя?

Она не отвечала. Стеклодув закрыл глаза и снова открыл. Но она не исчезла – это был не сон. Радость наполнила его сердце. Он и думать не думал, что бывают женщины такие таинственные и прекрасные, он мог бы смотреть на нее много часов, если бы ему не пришло наконец в голову, что нагота уже давно перестала быть нормальным состоянием для детей Евы. Он сдернул с карниза занавеску и протянул ей. Она поняла, что он от нее хочет, и дрожащими руками стала заворачиваться в ткань. Занавеска превратилась в сносное подобие саронга.

Снова взяв ее за руки, он заглянул ей в глаза, любуясь тонкими лучиками вокруг зрачка – ярко-золотыми и оранжевыми. Она, казалось, не возражала против такого внимания и вскоре доверчиво прижалась к нему. Тут уж он не мог не поцеловать ее – и поцеловал не раз. Она училась быстро и обнимала его так же жадно, как он ее.

– Ксан! Ксан! – раздался голос откуда-то из далекой дали. Ксан медленно отстранился от девушки, но напоследок пропустил ее кудри сквозь пальцы, очарованный их мерцающим блеском.

Он обернулся и увидел, что в стеклянную дверь заглядывает Гарленд:

– Прошу прощения…

– Все в порядке! Заходите. – Ксан обрадовался ему – кто еще в целом мире мог бы понять, что случилось?

Девушка удивленно переводила взгляд с его лица на лицо Гарленда. Возможно, она думала, что Ксан – единственное человеческое существо на свете.

– Это мой друг, – объяснил он ей.

– Я не хотел вам мешать. Просто зашел забрать свой «С-Т». Ну и вымазался ты, дружище! – засмеялся фермер, рассматривая его.

Он протянул девушке руку, представившись, – она взяла ее и стала разглядывать испачканные зеленью ногти и темные волосы на запястье. Гарленд явно любовался ею и сделал вид, что не заметил ее наряд, довольно скудный для этого времени года.

– Вымазался? Нет, это просто кровь. Это… – Ксан замолчал, не зная, как объяснить случившееся.

Гарленд улыбнулся странному поведению девушки и по-отцовски дотронулся пальцем до кончика ее носа.

– Это саламандра, – выпалил Ксан.

– Что?! – Гарленд озадаченно наклонил голову набок.

– Я сотворил саламандру. То есть это не я ее сделал – она появилась сама. Не в этом обличье, сначала она была как тритон. Я проколол ей бок, и полилась кровь, как было сказано в вашей книге. Вот, посмотрите на мрамор…

Рот Гарленда приоткрылся, словно впитывая в себя его рассказ.

– Я понял, что она умрет, и почувствовал ужасную вину. Это было чудесное создание – конечно, не такое прекрасное, как эта девушка, а просто волшебный зверек из стекла, и я так обрадовался и испугался, когда увидел это… это стеклянное чудо. Мое сердце сразу прикипело к нему – я не мог допустить, чтобы это существо погибло…

Его голос затих. Что он несет? Нет, невозможно передать чудо случившегося превращения.

Обняв его за талию, девушка прижалась щекой к его обнаженной груди. Ксан положил ей руку на плечо и в эту минуту понял, что любит ее, потому что она – воплощение всего чудесного, что он пытался передать в своем искусстве, видение красоты, которое являлось ему в отблесках стекла, а иногда в огне, полыхающем живым великолепием.

– И я зажал ее рану щипцами, положил ее тело в печь и надеялся – молился, – что она оживет. А пока я спал, саламандра превратилась в девушку.

Гарленд, не отрываясь, рассматривал девушку в домотканой занавеске и молодого стеклодува.

– Остерегайся, Ксан. У нее ведь нет души.

– Что вы имеете в виду?

– Не сердись, у ангелов тоже нет души. Она им не нужна. Как и эльфам. Как и – тем более – демонам.

Ксан крепче прижал девушку к себе:

– Она не… Она не из таких созданий. Она просто женщина, я в этом уверен.

– Не сомневаюсь. – Гарленд осмотрелся вокруг. – Ты когда-нибудь делал ведьмины шары? С цветными прожилками внутри, полосками и петлями вокруг центра?

– Безделушки для туристов, – пожал плечами Ксан.

– Фермер всегда помнит, какое нынче число. Сейчас черемша уже почти отошла – канун Белтайна, ведьмы, упившись своим весенним зельем, летят на шабаш. Крестьяне на лужайке воткнут в землю шест, украсив его лентами и цветами, чтобы девушки и молодые женщины танцевали вокруг него. Понимаешь? Как осиновые шесты, которые поставили в Аштароте давным-давно.