Невесты дьявола

Он понимал, что был нежеланным ребенком. Поначалу Рома страдал, а потом отпустил боль и перестал об этом думать. Для него стало важнее устраивать свою жизнь, чем копаться в прошлом.

Но отказать маме он не мог, всё-таки любил её, какой бы матерью она ни была. И её пятилетнюю дочку Виолетту тоже любил. Сестрёнка так радовалась, когда он приходил к ним домой, что не слезала с его рук.

Этот субботний обед ничем не отличался от предыдущих: пустые разговоры за шикарно накрытым столом в их огромном королевском особняке, и вся семья в сборе – отчим Константин, грузный пятидесятилетний банкир, самый успешный в городе, мать, выглядевшая в свои тридцать шесть намного моложе и больше походившая на его старшую сестру, потешная Лёка с беззубой улыбкой, похожая на Рому, несмотря на разных отцов, и сам Никитин, довольный от полученного утром зачёта по английскому и от предвкушения предстоящей вечеринки в "Элизиуме" в честь дня рождения диджея Фила.

– А мы сегодня идём на свадьбу преподавателя из твоего колледжа, – сообщила мать.

– К Сотникову, что ли? – поглощая салат, поинтересовался Рома.

– Да, он женится на дочери моего партнера, – ответил Константин.

Никитин присвистнул.

– Ого! Так у него невеста с огромным приданым! Надо же!

Виолетта попыталась присвистнуть, как брат, но у неё не получилось.

– А ты когда женишься? – спросила она с улыбкой, обнажавшей отсутствие одного из передних зубов.

– Скорее ты выйдешь замуж, чем я женюсь, – рассмеялся Рома. – Но я клянусь, когда я решусь на эту глупость, ты будешь первой, кто об этом узнает!

– Кстати, ты ни разу не знакомил меня со своей девушкой, – заметила его мать.

– У меня нет постоянной подружки. Я ещё молод для серьёзных отношений.

– В этом ты прав, – рассмеялся Константин. – Сначала нужно вдоволь нагуляться, а потом строить семью.

– А мы вчера в садике выполняли одно задание, – Лёка тоже хотела участвовать в разговоре. – Нужно было рассказать о своём кумире.

– И о ком же ты рассказала? – поинтересовалась её мама.

– О Ромке, конечно! – с довольным видом произнесла девочка.

– Обо мне?! – тот чуть не поперхнулся.

– Да, я рассказала, что у меня красивый брат, что он учится на журналиста и работает на радио "Браво". Только мне не поверили. Сказали, что я выдумала, что мой брат Роман Поддубный.

– Почему?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Может, ты придёшь к нам в садик, чтобы все поверили?

Лёка умоляюще взглянула на брата.

– Хорошо. В понедельник, договорились? Может, ещё кого-нибудь захватить?

От радости девочка заёрзала на стуле.

– А можно с Машей Успенской? И с Лёвой Морозовым?

– Ладно, я поговорю с ними, – c улыбкой пообещал Рома.

После обеда у матери он отправился на работу. В маршрутке, как обычно, играло радио "Браво". После песни Джона Ледженда послышался голос Маши Успенской.

– А я напоминаю вам о том, что вы слушаете радио "Браво", и у меня в гостях некто по имени Сёма Синичкин, не нуждающийся в представлении. Сёма, говорят, у тебя недавно было день рождения?

– Машенька, деточка, не было, а был день рождения! – насмешливо поправил её гость.

Маша попала на радио вне конкурса. Она и её старшая сестра Валя, администратор на телеканале "Браво", доводились Басову и Носикову двоюродными сестрами. Им легче всего было устроиться в новой телерадиокомпании. В отличие от своей стервозной сестры, имевшей репутацию сплетницы и скандалистки, Маша была более приятной в общении. Несмотря на сильную сутулость и наличие титула "мать-одиночка", благодаря игривому характеру и кокетству, она пользовалась успехом у мужчин.

Рома находился в хороших отношениях с Машей. Пару раз она строила ему глазки, но, поняв, что это не вызывает нужного эффекта, решила перейти в категорию друзей. Никитин так и воспринимал её, как "свою в доску". И сейчас ему было немного обидно за Машку, которая очень сильно волновалась и пыталась выглядеть достойно на фоне столичного супер-диджея, выдававшего в минуту почти столько же слов, сколько Тина Канделаки, но из-за этого волнения говорила какую-то ерунду, как и Егор со своими «чичас» и «радиозацией».

В холле Рома столкнулся с Зинаидой Пантелеевной. Она всегда отличалась прямолинейностью и с горячностью говорила то, что думала, иногда даже забывая про посторонних людей, которыми в данном случае были секретарь Элеонора и администратор Валя, её двоюродная золовка.

– Ты слышал этот кошмар в эфире? – поинтересовалась директор радио, едва Никитин поздоровался с ней.

– Вы о чём? Об интервью с Синичкиным?

– О чём ещё! Успенская меня разозлила. Я даже из дома примчалась пораньше, чтобы устроить ей разборки. Пусть только выйдет! – Носикова была в гневе. – Что она позволяет себе? Даже не согласовала со мной выход в эфир этого Птичкина!

– Синичкина! – поправила её Элеонора, как обычно, подслушивавшая разговор.