Невезение

Кончилось тем, что Лоусон умер в больнице от чудовищного сотрясения мозга. Судье было предъявлено обвинение, а Сэл вышел сухим из воды. Ходили слухи, что Иммордино заплатил судье за возможность искалечить Лоусона, но окружной прокурор не смог ничего доказать потому, что не было намека на большие ставки. Просто злоба и бешенство. Может, Сэл хотел доказать самому себе, что способен на это? Так, по крайней мере, казалось Гиббонсу.

– Нет... Довольно...

Лицо Гонсалеса скривилось, словно в предсмертной агонии. Зеленая линия на том мониторе скакала то вверх, то вниз. Гиббонс поглядел на дверь. У него было муторно на душе, но что поделаешь? Когда еще ФБР сумеет подобраться к Иммордино? Если Иммордино избил Гонсалеса, то разве тот не хотел бы, чтобы Иммордино привлекли к суду? Если это в самом деле сделал Иммордино. Ведь Гиббонс пока только предполагал, ничего не зная наверняка.

Дыхание Гонсалеса было влажным и хриплым. Голова по-прежнему металась по подушке. Гиббонс снова глянул на монитор, потом поискал глазами стул, чтобы приставить его к двери, но сразу сообразил, что пол слишком скользкий. Он подошел к двери и пощупал металлическую раму. Пожалуй, это сработает. Он выгреб из карманов всю мелочь. Он терпеть не мог таскать в карманах монеты, но теперь порадовался, что у него была целая горсть. Он сложил их в столбик и начал аккуратно просовывать в щель между дверью и рамой. Последнюю он затолкал туда длинным ключом. Теперь им не сразу удастся открыть дверь.

Он вернулся к кровати и обхватил ладонями лицо тренера, чтобы успокоить его. И опять возникло ощущение, будто он держит в руках мешок с желе.

– Слушай, Гонсалес. Иммордино купил поединок? Он заплатит Уокеру, чтобы тот проиграл бой?

– Нет, Клайд... Остановись... Хватит...

Взгляд Гонсалеса оставался рассеянным, но он заговорил немного отчетливее.

Гиббонс посильнее сжал ладонями лицо тренера, почувствовав наконец что-то твердое, и прокричал ему в ухо:

– Иммордино заплатил Уокеру?

– Нет, Клайд, мои ребята не мухлюют.

– Иммордино заплатил...

Ручка двери повернулась один раз, другой, послышался стук.

– Откройте! Немедленно откройте!

Он узнал голос доктора Коновер.

Гонсалес хрипло закашлялся.

– Я говорю тебе... – Он хватал ртом воздух. – Я говорю тебе, мои ребята не продаются, они не покупаются. Забудь про это, Клайд.

Снова стук в дверь. Из коридора доносился шум. Гиббонс различил голос Тоцци. Черт побери, что он делает там? Помогает им?

– Скажи мне, Гонсалес, – снова прокричал он, – Иммордино пытался купить исход боя? Хотя бы кивни, Гонсалес. Просто кивни.

– Хватит, Клайд. Ты хочешь убить меня? Как Лоусона? Перестань. Уокер не проиграет бой. Мы не сделаем этого. Нет... Никогда... Нет...

Гиббонс услыхал треск двери. Кто-то навалился на нее. Дверь с грохотом распахнулась, монеты разлетелись в разные стороны и раскатились по полу. В палату ворвалась доктор Коновер в сопровождении нескольких сестер, за ними Тоцци и дежурная сестра. На стене надрывались мониторы – на одном зеленые зигзаги, на другом ровная линия.

Докторша отпихнула его в сторону.

– Прочь с дороги! – закричала она. – Черт побери, что вы с ним сделали?

И, не дожидаясь ответа, сунула душки стетоскопа в уши.

– Убирайтесь отсюда! Вон отсюда!

Тощая седая медсестра выволокла Тоцци из палаты, потом схватила Гиббонса за рукав и потащила в коридор. К ней на помощь, бросив свою тележку, бежал уборщик.

Тоцци удивленно глядел на Гиббонса.

– Я думал, что ты понимаешь, в каком он состоянии. Что ты с ним сделал?

Гиббонс одёрнул пиджак.

– Всего лишь задал ему несколько вопросов.

– Он что-нибудь сказал?

– Кое-что.

– Что значит «кое-что»?

Гиббонс заглянул в палату и посмотрел на мониторы – они бешено пищали. Он почувствовал себя последним мерзавцем.

– Пошли отсюда, и поскорее, – сказал он, беря Тоцци за локоть.

Не говоря ни слова, они быстро прошли к лифту. Нет смысла околачиваться тут, если они не хотят остаток дня выслушивать вопросы, на которые не собираются отвечать. Тоцци вызвал лифт. Гиббонс поглядел на большие часы на стене над дежурным постом. Двадцать минут девятого, суббота. Дверь лифта открылась, там никого не было. Они вошли, и Тоцци нажал на кнопку первого этажа. Спускаясь вниз. Гиббонс смотрел, как над дверью на панели появляются и исчезают цифры. Начало сегодняшнего поединка в десять вечера, на самом деле он не начнется раньше половины одиннадцатого. Значит, у них в запасе не более четырнадцати часов. Не слишком много, чтобы успеть отменить его. По крайней мере, если использовать законные методы...

Глава 19