Невезучая

– Ольга, пойди, поднимись к себе, приляг, – услышала я голос Фабио обращавшийся ко мне.

– Нет, не могу. Там мне все будет напоминать о Лизе.

– Ладно, сиди тогда здесь, я попрошу Луизу, чтобы она принесла тебе….

Конец его фразы утонул в звонке сотового телефона. Фабио посмотрев на дисплей, в удивлении приподнял брови, но включил его и ответил:

– Да, – и тут же быстро приложил его к моему уху.

– Так вот итальяшка долбанный, мафиози недоделанный, чтобы через три дня миллион евро было доставлено в Рим, иначе положим подушку на твою дочурку. Куда деньги принести, дополнительно сообщим, и не вздумай связываться с полицией, не то, никогда ее не увидишь, – произнесли наглым тоном на русском языке.

Я с ужасом в глазах посмотрела на Фабио, когда телефон отключился.

– Они просят деньги за Лиззи, – выдавила я.

– Русские? – жестким голосом спросил Фабио.

– Да, – бессильным голосом проговорила я.

– Сколько?

– Миллион евро, – у меня перехватило дыхание, когда я произносила эту фразу.

– Знаешь, я предполагал, но сейчас утверждаюсь в этом, здесь замешан Маркелов, – сжав губы, проговорил он. – У него есть для этого причина. Он выплатил мне четыреста тысяч евро вместо трехсот. Видимо теперь, хочет возместить ущерб. Офицер сказал, что за нами видимо было наблюдение, и они подумали, что Лиззи моя дочь.

– Фабио! – подскочив к нему, воскликнула я, – сделай, что-нибудь, – мои руки вцепились в его костюм, – помоги мне вернуть мою Лиззи, умоляю, – слезы душили меня, я начала снова рыдать.

– Я постараюсь, Ольга, я постараюсь, – положив на мои руки свои, сказал он бесстрастным голосом, отрешенно глядя в сторону.

Заметив холод и отчуждение в его голосе, я с мольбой посмотрела в его глаза.

– Фабио, умоляю, умоляю, – и я медленно сползла на колени, – собери деньги, я все сделаю, потом чтобы их вернуть, – цепляясь за его ноги, просила я, глотая слезы, – они сказали, что положат на нее подушку.

– Ольга, встань, – схватил он меня за руки и, резким рывком, поставив на ноги, усадил на диван. – Я все сделаю, чтобы спасти малышку Лиззи, поверь мне, она не должна отвечать за наши просчеты, – разгневанно проговорил он. – Извини, но мне надо идти. Я позвоню банкиру, чтобы он начал сбор денег, у меня в наличии нет столько сейчас. Но прошу тебя, не надо так себя истязать, Лиззи должна остаться живой, она же не сможет их опознать в последствии, ей ведь всего два месяца. Я обзвоню всех в поиске помощи нам.

Мои слезы прекратили на время свой бег от его делового тона и надежды на лучшее.

– Помочь, – повторила я, и уже когда Фабио подходил к дверям, я вскрикнула, – постой, дай мне свой телефон, я позвоню Олегу.

– Ты уверена? – остановился он.

– Да, я не могу лишиться дочери из-за своих амбиций. Олег должен мне помочь, – сжала я губы, и протянула руку за телефоном.

Только сейчас до меня дошло, что я вместо того, чтобы лить горячие слезы, должна действовать. Маркелов в России, оттуда и надо начинать давление на него.

Телефон Олега был недоступен.

– Я позвоню его родителям и узнаю, где он может быть, – решительно заявила я.

Анастасия Юрьевна очень удивилась моему звонку, но, видимо почувствовав по моему голосу, что я звоню не из праздного интереса, не стал закидывать меня вопросами, а попросила, когда будет возможность позвонить ей.

– Олег в Москве, – сказала она , – и продиктовала новый номер телефона.

Шубин ответил после третьего звонка.

– Олег, здравствуй, – вдохнув побольше воздуха и стараясь унять сердцебиение, проговорила я.

– Ольга?

– Да.

Молчание, а потом вопрос в ироничном тоне.

– На крестины решила позвать?

– Нет, – холодно ответила я, – хочу попросить найти нашу дочь.

Произнеся последнее слово, я почувствовала, как слезы снова набегают мне на глаза.

– Нашу, дочь, найти? – удивленно, разделяя слова, протянул он

– Да. Ее похитил сволочь Маркелов. Ты знаешь его. У него ресторан на Тверской, – рыдание вырвалось из меня новым потоком. – Он послал людей проследить за нами и украсть ее, думая, что она дочь Фабио.

– И ты сейчас утверждаешь, что это мой ребенок? – бесстрастным голосом проговорил он, как будто всего остального не слышал.

– Да, – заорала я, понимая, что теперь не до выяснения тонких обстоятельств, – это твоя дочь Лиза, ей всего два месяца, и этот сука Маркелов пытается на ней заработать деньги, миллион евро, а если мы их не дадим, он просто накроет ее подушкой, и ее не будет.

Я больше не могла с ним разговаривать, слезы душили меня, и, отшвырнув телефон на диван, уткнулась лицом туда же и завыла по-волчьи. Все бесполезно. Мне больше никогда не увидеть мою Лизу.

– Не смей реветь? – закричал на меня Фабио, – спроси, он может что-нибудь сделать, – затряс он меня за плечо и подставил к уху трубку.

– Фабио спрашивает, – подавляя рыдание, проговорила я, – сможешь ли ты содействовать с ним.

– Да, Ольга. Я просто пристрелю Маркелова, если он не уберет лапы от девочки.

Я с горечью, заметила, что он не назвал Лизу своей дочерью, но то, что он собирается помочь нам, это уже было большим плюсом.

– Будь осторожен, береги себя.