Невезучая попаданка, или Цветок для дракона

Вышла я из него возле двери в женскую раздевалку. А потом долго отмывалась под душем, найдя там всё необходимое — и полотенце, и мыло с мочалкой, и даже расчёску. Потом постирала, как могла, костюм и отмыла обувь — я, конечно, верила, что эти вещи самоочищающиеся, но повесить грязное в свой шкафчик просто не могла.

К тому моменту, как я всё закончила и вновь надела «школьную» форму, раздевалка стала заполняться ведьмочками. Мне дружно сочувствовали, Рына подтвердила слова Шолто, объяснив реакцию госпожи Ургулы. И добавила несколько красочных подробностей об испытаниях, которые должна пройти женщина, объявившая себя равной мужчине. За свою жизнь она таких видела с десяток, но лишь двум женщинам удалось выдержать все испытания.

Как бы то ни было, а тренера-орчанку это не оправдывало. Я носила форму защитника в академии, по личному распоряжению ректора, а не заявилась в племя орков, надев свои джинсы. И став педагогом в самой престижной академии Империи, орчанка должна была оставить свои национальные традиции, противоречащие внутреннему уставу учебного заведения и её трудовым обязанностям, за стенами академии.

Именно это и объяснил Ургуле лорд Линдон, отведя её подальше от студенток, но среди них было несколько оборотниц, которые всё равно расслышали большую часть разговора и передали его остальным. Дракон напомнил орчанке, что отправляя меня к мужчинам на почве личной неприязни — именно так он сформулировал, — она опорочила своё звание педагога. И что на её место здесь, вкупе с шикарной зарплатой и вкусными льготами, найдётся множество желающих. И что если бы я всерьёз поранилась, проходя полосу препятствий, они, на пару с тренером Хэдлеем, вылетели бы отсюда с такой рекомендацией, что их не взяли бы даже собак выгуливать. И что если она ещё хоть раз проявит предвзятость ко мне или к любой другой ученице, будет уволена в тот же день.

И что-то мне подсказывает, что нечто подобное еще предстоит услышать мастеру Хэдлею.

В общем, досталось ей знатно, мне даже неловко стало. С другой стороны, даже не представляю, что сделали ли бы за что-то подобное с тренером из моего мира. Ведь не будь у меня регенерации, я бы могла и правда пострадать, как минимум, стёрла бы руки в кровь о тот же канат, я уж не говорю о том, что вполне могла подвернуть или даже сломать конечности. Так ведь и правда нельзя — учащийся не должен страдать из-за личной неприязни одного педагога и упёртости другого.

За разговорами я проторчала в раздевалке почти весь долгий перерыв. У двери обнаружила обоих принцев, поджидавших меня. Шолто со смехом рассказывал Унреку про то, как в группе «дохляков» пытались вычислить принца Даритана, и кого в итоге им назначили.

— Извини, Габриель, что меня не было рядом, и я не мог тебе помочь, — сказал Унрек.

— Ничего страшного, я же понимаю, конспирация. Ты и рядом с Шолто быть не мог, а ведь ты его нянька.

— Он не нянька, просто присматривает за мной, — уже привычно возмутился младший парень.

— Я и присматривал, даже во время кросса. Εсли бы случилось что-то серьёзное, я бы мгновенно вмешался. Ты ведь в курсе нашей скорости?

— Конечно, — пожала плечами.

— Но прохождение стандартной полосы препятствий поводом для вмешательства не является. Для него. А вот тебе там точно делать было нечего. О чём только Фил с Ρиком думали?

— О том, что у них адекватные педагоги. Не волнуйся, лорд Линдон сказал, что это в последний раз.

— Вот и хорошо. А то я уж думал, придётся им напомнить, кто именно тебя так подставил, засунув в защитники.

— Зато так мы познакомились, — Шолто, как всегда, старался во всём найти плюсы. — И мне не нужно после уроков идти на отработку.

За разговорами мы дошли до класса, в котором нам предстоял урок под названием «Контроль над магическими потоками». Я думала, ещё одно занятие с кучей непонятных слов, фраз и графиков, как спецкурс, но всё оказалось намного проще, приятнее… и непонятнее.

Столов в помещении не оказалось, стульев и доски — тоже. У стены стопочкой лежали то ли толстые коврики, то ли тонкие матрасики — вот и вся обстановка. Следом за принцами я оставила сумку у стены, взяла коврик и положила на пол. А потом опустилась на него, пытаясь принять позу лотоса, но плюнула и села на пятки.

Занятие оказалось чем-то вроде медитации, во всяком случае, у меня возникла именно такая ассоциация. Мы должны были сидеть, закрыв глаза и расслабившись, в любой позе, главное — комфортной. И глядя «вглубь себя», гонять там магию. Это всё, что я поняла, остальные, видимо, больше, поскольку у них было что гонять, да и занятие у них было не первое.

А я сидела, чувствуя себя полной дурой, и размышляя, не будет ли слишком большой наглостью сунуть в ухо наушник и послушать музыку. Останавливало лишь то, что я не знала расу учителя — сухонького, абсолютно лысого старичка, который, садясь на свой коврик, с лёгкостью заплёл ноги так, как даже мне, молодой и теоретически гибкой, не удалось. Потому что, если он не человек, а оборотень, музыку он услышит, и мне будет неловко.