Невезучие

— Заткни своего уродливого щенка, Рагнар! — краснея от бешенства, сквозь зубы прорычал Халлагиэль. — Иначе, клянусь Аолой, я сделаю это сам! А у меня слова с делом не расходятся!

— Чтобы слова не расходились с делом, нужно молчать и ничего не делать! — еще более дерзко парировал вооруженный одним кинжалом Тай, раздвигая дворян, преданно прикрывающих его своими плечами, и смело выходя вперед.

— Помню, рождались у нас крылатые эльфы, — отстраненно вымолвил Логрин, делая запрещающий жест и не дозволяя своим жрецам вмешиваться в назревающую свару, — но вот горбатый — впервые!

— Ты не воин, — уничижительно хмыкнул Хал, намекая на горбатую спину принца, — ты неполноценный. Для меня нет чести в том, чтобы убить слабого калеку!

Синие мерзко заржали. Лицо Тая побледнело.

— Никогда не бей лежачего, ведь он может встать! — почти выкрикнул он. — Я, урод, вызываю тебя на поединок, владыка Халлагиэль!

— Достаточно распрей, эльфы! — Логрин звучно грохнул об пол своим посохом. — Не для этого я вас сюда созвал. Мой сон нарушило страшное видение… — Тело жреца внезапно затряслось в приступе конвульсий, изо рта пошла пена. Он почти упал на руки бережно поддержавших его жрецов и начал пророчествовать глубоким, благозвучным голосом, так не похожим на его привычный скрип:

Беда — направо, смерть — налево,
Зла поднимается стена,
Но между ними — только дева,
А за спиной ее — война.

И коль нужна тебе победа,
Ее возьми любой ценой,
Ведь деву ту зовут Рогнеда,
Ты назови ее женой.

От сильфской рождена царицы,
Отец ее — свирепый тролль,
Клинки ей вложены в десницы,
Ей суждена благая роль.

Во имя мира, света, рода,
Во имя двух святых богинь,
Полюбит дерзкого урода…

Логрин силился сказать что-то еще, но тут из его горла хлынула густая черная кровь, щедро пятная белые одеяния. Жрецы мгновенно подхватили ослабевшего Великого пророка и поспешно унесли его в глубь Храма, плотно заперев за собой чеканные дверные створки. Эльфы остались на крыльце, растерянные и недоумевающие.

— И что все это означает? — поинтересовался Халлагиэль, всегда больше склонный к проявлению спонтанной воинской доблести, чем к многоходовым умозаключениям. — Подобной несусветной чуши мне слышать еще не доводилось…

Дворяне шокированно переглядывались, будто стремились переложить на плечи соседа тяжкую обязанность растолковать повелителям смысл сего туманного пророчества.

— Я знаю всего одну сильфскую царицу, — прервал затянувшееся молчание молодой Гектор, повелитель сильфов. — Мою сестру Феррис!

При упоминании имени Феррис лицо Халлагиэля негодующе вытянулось.

— Не смей защищать свою блудливую сестрицу! — злобно прошипел он. — Никогда ее не прощу!

— На ошибках учатся, после ошибок — лечатся! — рассудительно усмехнулся Гектор. — Вот и пожинай теперь то, что посеял.

Халлагиэль сжал кулаки, будучи не в силах переносить публичное осмеяние своей венценосной особы и бесцеремонное обсуждение постигшего его позора. Ибо личная жизнь короля касается только его одного… Наступила напряженная тишина, грозящая вылиться в еще более опасный скандал. И тут принц Тайлериан поднял руку, привлекая к себе внимание всех собравшихся:

— Кажется, я знаю, о чем пророчествовал Логрин!

— Рассказывай! — в один голос воскликнули оба повелителя.

Принц смущенно прокашлялся:

— Всем нам хорошо известна прискорбная история повелительницы Феррис. Она оказалась старшей в королевском сильфском роду и унаследовала трон предков, испокон веков проживавших вместе с кланом Белых эльфов в славном Эль-силе. Кроме того, молодая королева была умна и необычайно хороша собой. По неведомым нам причинам она отвергла Пресветлых богов и дала обет служения иноземному богу Брану, покровителю воинов. Феррис отказалась от трона в пользу младшего брата Гектора и отправилась странствовать. Она отсутствовала много лет, а потом внезапно вернулась — больная, умирающая. Королева обмолвилась, что в далеком краю у нее осталась дочь, рожденная от страстной, но несчастной любви. Лекари клана Синих сумели излечить прекрасную Феррис, но взамен повелитель Халлагиэль потребовал ее любви, хотя сам к тому времени уже успел связать себя узами брака с другой женщиной. Феррис родила от Халлагиэля сына — Грея, которого ее брат, король Гектор, пока остающийся бездетным, усыновил и объявил своим наследником…

— Неправда! — взбешенно выкрикнул Хал. — Она сама меня соблазнила! Она настоящая ведьма, эта ваша хваленая Феррис!

— Продолжай, сын мой, — спокойно попросил Рагнарэль, пропуская мимо ушей грубые слова Синего.

— Совсем недавно я слышал об одной девушке, носящей имя Рогнеда! — закончил свое повествование Тай. — Она дочь красногорского князя. Но, судя по пророчеству Логрина, возможно, и не родная…