Невезучие

«Вот оно, слабое место теории Мийярда: — подумал Компана. — Он не учел одну маленькую деталь: Перен влюблен в мадемуазель Жюли. И если бы Франсуа ее отыскал, то это было бы огромным везением! А вся теория этого, с позволения сказать, психолога строилась на патологической невезучести этих двоих. Таким образом, теория страдала внутренней противоречивостью. Что ж, господин психолог, как говорится, неувязочка получилась! И уж совсем слепым надо быть, чтоб не заметить влюбленности Франсуа. Тоже мне психолог! Тьфу!»

Детектив мысленно обругал себя за то, что в такой момент занялся выяснением отношений с мсье Мийярдом. Он подошел к Перену и положил руку ему на плечо:

— Послушайте, Франсуа! Возьмите себя в руки, будьте мужчиной! Поверьте, я искренне сочувствую вашему горю, но слезами горю не поможешь. На все воля Божья!

Жерар сам удивился своим словам. Никогда он не подозревал за собой таланта проповедника.

— Спасибо, Жерар! — сказал Франсуа и медленно обернулся. Компана едва узнал его. Где был тот Франсуа Перен, который не терял присутствия духа несмотря ни на какие удары судьбы? Перед Жераром стоял почти незнакомый человек с потухшим взглядом, потерявший всякий интерес к жизни.

— Ради Бога, Франсуа, нельзя же так! — воскликнул Компана. — Для меня это тоже было большим ударом. Честное слово, мне тоже до слез жаль девушку, хотя я ее никогда не видел, только на фотографии. Если что-то можно было бы сделать, клянусь, я бы сделал. Не для нее — для вас. Но в том-то и дело, что сделать ничего нельзя! Самое лучшее сейчас, по-моему, это уехать поскорей с этого ужасного места. Вот вернетесь в Париж, в привычную обстановку, немного успокоитесь и все это покажется вам кошмарным сном. Правильно говорят: время — лучший лекарь!

Компана сам чувствовал, что говорит он не то и не так, что слова, слетающие с его языка, пусты и банальны, но что он мог сделать еще? Ну не учили его красноречию! А ему так хотелось чем-то помочь, как-то приободрить Франсуа. Жерар с удивлением осознал, что за несколько дней, проведенных с Переном, этот смешной непутевый человечек стал ему ужасно дорог.

— Жерар, наверно, то, что я сейчас скажу, ужасно, — с трудом подбирая слова, произнес Франсуа. — Теперь, когда Жюли, скорее всего, уже нет в живых, я могу признаться. Да, я любил ее! Очень! Я прекрасно понимал, кто я и кто она. Какой-то бухгалтер и дочь президента компании. К тому же, редкая красавица. Кто я для нее? Я думаю, она даже не подозревала о моем существовании, не то что о моих чувствах. Тот эпизод с кофеваркой — это для меня он много значил! А она, наверное, назавтра о нем забыла. Ее ждала блестящая партия, и она этого заслуживала. А я, я прекрасно понимал, что надеяться мне не на что. Поэтому я воспринял это расследование, эту экспедицию, как подарок, который посылает мне судьба, как шанс всей моей жизни!

Компана с пониманием кивал головой. Пусть говорит! Это — шок. Не надо его перебивать, пусть выговорится, облегчит душу. Жерару уже приходилось сталкиваться с такими случаями во время боевых действий, когда молодые необстрелянные солдаты впервые сталкивались с насильственной смертью. Не в кино, а наяву. Это в кино все выглядит ужасно красиво, даже когда режиссер смакует физиологические подробности, чтобы пощекотать нервы публике, а в натуре все довольно безобразно.

— Должен признаться, Жерар, — продолжал между тем Франсуа, — что не всегда мне в жизни везло!

— Не может быть! — не смог удержаться Компана.

— Честное слово! А тут я решил — вот оно! Повезло! Если бы экспедиция удалась, я бы бросил эту чертову бухгалтерию и открыл бы детективное агентство.

— Чт-т-т-т-о? — Компана чуть не сел.

— Детективное агентство, — повторил Перен. — Папаша Мортан меня бы профинансировал, хотя бы за спасение единственной дочери. Я думаю, у меня бы получилось. Как вы думаете, Компана, только честно, есть у меня способности к этому делу?

Компана не был готов к ответу на этот вопрос, особенно к честному. Он задумался. С одной стороны, поступки Перена, его, с позволения сказать, «методы» не лезли ни в какие ворота. Они до такой степени нарушали все десятилетиями выработанные приемы сыска, что Компане часто хотелось ругаться последними словами. Если бы ругань могла чему-то помочь, Жерар ругался бы не переставая. С другой стороны, оба они здесь, на месте вероятной гибели мадемуазель Мортан. И как ни крути, а это — на девяносто девять процентов заслуга Перена.

Детектив с чистой совестью кивнул головой:

— Да, несомненно. Хотя кое-что в ваших действиях кажется мне, как бы это сказать, нетрадиционным. Помнится, вы собирались действовать в классическом ключе.

— Одни следуют классическим образцам, другие их создают! — назидательно произнес Франсуа.

«Ого, парень, с тобой все ясно. Крыша поехала!»— поставил диагноз Компана. Главное сейчас — не раздражать Перена, не спорить с ним, а во всем соглашаться.

— Конечно, конечно! — сказал он.

— Я бы поставил дело на широкую ногу! — продолжал мечтать Франсуа. — Я предложил бы вам стать моим компаньоном. Кстати, Жерар, вы бы согласились со мной работать?