Невезучка

Я даже не знаю, как у меня вырвались эти слова. Мне тут же стало ужасно стыдно, потому что я никогда не говорю неправды. И я сразу хотел сознаться, что пошутил, и я бы это обязательно сделал, если бы Макарычев не сказал одну фразу.

Он сказал:

— А ты не врёшь?

И когда он так спросил, я почему-то уже не мог сознаться, что я пошутил. Я только пробормотал:

— Вот ещё...

Макарычев вдруг спрашивает:

— А ты меня приглашаешь?

Ну как тут можно ответить, когда тебя так прямо спрашивают?

Я и говорю:

— Пожалуйста...

Макарычеву всего этого мало, и он опять спрашивает:

— А когда мне прийти?

— Ну, вечером...

— В котором часу? Подумайте только, какой привязчивый...

— В котором?.. В семь часов!

Мы стали снова играть, и я совсем про это забыл.

А когда мама пришла с работы, оказалось, что она купила два билета на советскую кинокомедию «Полосатый рейс».

Сначала мама думала, что я пойду в кинотеатр с Мишкой. Но бабушка сообщила, что её младший внук вёл себя отвратительно — не застелил свою постель, отказался чистить зубы и заявил, что будет питаться одной жареной картошкой — утром, днём и вечером.

— И после этого ты ещё собираешься доставлять ему удовольствие? _ спросила бабушка.

Конечно, было решено не доставлять Мишке удовольствия, и в кинотеатр я пошел с мамой. Но сначала мама повезла меня в магазин «Детский мио» Там она купила мне брюки — 32-ой размер, первый рост.

Я, конечно, хотел, чтобы она мне купила школьные брюки. Но мама сказала:

— До школы ты их ещё десять раз изорвёшь. А одна тётя, которая стояла рядом, сказала:

— И не говорите.

— А чего не говорить? Что, я их нарочно рву?

Потом мы смотрели кинокомедию. Все кругом смеялись и хохотали, особенно, когда тигры бегали по палубе. Один я не хохотал, не смеялся и даже не улыбался: я вспомнил, что Макарычев обещал прийти вечером на «день рождения». А что, если он действительно придёт?

Когда я об этом подумал, я так расстроился, что совсем перестал смотреть на экран.

— Мама, а когда кончится сеанс? В котором часу?..

Обернулся сосед, сидевший впереди, и мама шепнула:

— Ты мешаешь... Тихо...

— Мама... Ну в котором часу?..

— Около семи, не мешай людям смотреть...

Хорошо ей так говорить, а в каком я оказываюсь положении? Около семи окончится сеанс. Пока дойдём до дома, будет ровно семь. И тут как раз явится Макарычев. Куда я от него денусь?..

— Почему ты не смотришь? — шёпотом спросила мама.

— Неинтересно, потому и не смотрю.

Когда в зале зажёгся свет и все зрители стали выходить на улицу, я попросил маму:

— Давай останемся ещё на один сеанс!

— Какой ты сегодня странный. Костя! Тебе же не понравилось, а ты хочешь остаться ещё на один сеанс...

«Станешь странным, когда тебя ожидает дома такое...» — подумал я, не выдержал и всё рассказал маме.

Я думал— она будет меня ругать: какой маме понравится, что её сын начинает заниматься обманом. Но хотя мама расстроилась — я это ясно видел по её глазам — ругать меня и говорить «ах, ты такой-сякой, зачем ты так поступил!» она не стала.

Она некоторое время шла молча, думая о чём-то своём, а потом сказала:

— Будем надеяться, что Макарычев забыл и не придёт.

Конечно, он пришёл. Пришёл в тот самый момент, когда я примерял новые брюки.

Услышав его голос в передней, я так заволновался, что и вторую ногу засунул в ту самую штанину, в которой уже была одна нога...

Пока я возился со штаниной, Мишка приволок в комнату какой-то большой альбом.

— Это тебе Макарычев принёс подарок!. Он тебя поздравляет с днём рождения!..

В комнату вошёл Макарычев. Сейчас он был совсем не похож на себя: какой-то весь чистенький-чистенький, причёсанный, в новой куртке с молнией — я её ни разу не видел...

— Можно, я в этом альбоме немножко порисую? — спросил Мишка у нашего гостя. Гость сказал:

— Это сейчас не мой альбом, а Костин.

— Рисуй, — согласился я. Но тут вдруг Мишка запоздало обиделся:

— А почему ты мне не сказал, что у тебя день рождения? Макарычеву сказал, а я твой родной брат, а ты мне не сказал...

— Отстань, бери альбом и рисуй.

— Почему ты мне не сказал? — не унимался Мишка: — И мама не сказала, и папа не сказал, и бабушка — никто не сказал...

— Потому что у тебя было плохое поведение!

— Ну и ладно. Не мне, а тебе будет хуже. Я бы тебе подарок приготовил, а так не приготовил и ничего тебе не дам!

— Очень мне нужен твой подарок!..

— А мне не нужен твой альбом, рисуй сам, жадина! — окончательно обиделся Мишка и, швырнув альбом на стул, выбежал из комнаты.

Ему-то что... Выбежал из комнаты и всё. А я остался с Макарычевым и даже не знал, куда девать глаза. А тут, как назло, за дверью тихо, и мама не приходит мне на помощь — наверное, совещается на кухне с бабушкой...

— Ты садись, — сказал я Макарычеву, указывая на диванчик. Макарычев послушно сел.

— Если хочешь, ты можешь сесть на этот стул или вот на этот — на какой хочешь, на тот и садись, на любой...

— Я уже сижу, — сказал Макарычев. Разговор у нас не клеился.