Невезуха

А что там таксист дальше делал и куда поехал, это его дело, и временный пассажир, который вылез у банка, об этом понятия не имеет.

— И кто же это был? Вы его вообще-то знаете?

— Разумеется. Он представляется как Ружицкий, но это скорее кличка, а не фамилия, настоящей-то он не злоупотребляет. С Микульским это он так, пошутил, на самом деле его зовут Пустынко. Зигмунт Пустынко. И если хотите знать, именно его я и возил тогда в Лесную Тишину. Впрочем, не в первый раз.

— Интересно, а зачем он вообще прибегает к вашим услугам? Своей машины разве нет?

— Ясное дело, есть. Кажется, даже две. Но на любой машине есть регистрационные номера, а ему, видно, не хотелось связываться с фальшивыми. Такси — машина анонимная, водитель может хоть сто раз возить мужика и все равно ничего о нем не ведать. Но один раз случилось так, что он копался в своем бумажнике, потом вышел, а бумажник оставил на сиденье. Я заметил бумажник, а он здорово смахивал на мой собственный, заглянул внутрь, а там паспорт... Не мой. Через секунду он уже вернулся за потерей.

— Он догадался, что вы видели его документы?

— Думаю, нет. Я тут же бросил бумажник обратно на сиденье, испугался, что ещё подумают, будто украл.

— Не повезло ему, значит.

— Еще как! Дважды. Если бы я не пошел в кустики...

Разговор этот Бежан вел уже по дороге к Варшаве. Тут у Лукаша заверещал мобильник.

Бежан прислушался и понял, что звонит не кто иная, как Иза Брант. Интересоваться беседой подозреваемых он не стал, решив заняться этим позже.

— Поедем в управление, не возражаете?

Вы вроде бы не ранены, что-нибудь горячительное у нас найдется, закончим беседу и составим протокол о происшествии. Льготным порядком и без очередей.

— Идет, — согласился Лукаш. — Я выхожу из дела, справлюсь и без этой шайки.., да и ничего такого у меня на совести нет. От лишних знаний в случае чего отопрусь, имею полное право выглядеть дебилом, это я вам наперед говорю, потому как одно дело — признания в частном порядке, а официальные показания — совсем другое. Что вы от этого выиграете — не моя забота.

К тому времени в управление приехал и сержант Забуй, который по телефону из квартиры Михалины Колек настойчиво потребовал смены.

Сведения у него были, как он утверждал, «эпохальные», по телефону такое не передашь. Поскольку означенную квартиру накануне навестила подозрительная личность, желание его было удовлетворено.

* * *

А произошло вот что. Сержант Забуй сидел себе спокойно и тихо в доме покойницы, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Обычный, казалось бы, звонок, но очень назойливый.

Учитывая, что посетитель вел себя весьма шумно, шмыгал носом, кашлял, вытирал ноги и даже вроде что-то бурчал себе под нос, опасности он не представлял. Поэтому сержант открыл дверь.

— Ну чего ты, Михася, так долго возишься, — начал с порога гость. — Звоню и звоню...

И тут же повисло молчание. Сержант увидел перед собой женщину, которая явно относилась к виду блондинок великолепных. Сержант слышал о том, как выглядела Михалина Колек, и, по его мнению, гостья была копией покойницы — такая же блондинистая и мощная, из тех баб, для которых поднять пудовый мешок — раз плюнуть. К счастью, и сам сержант легко справлялся с пудовыми мешками. Голубенькие глазки подозрительно уставились на него.

— А вам тут чего надо?..

— Проходите, пожалуйста, — любезно и даже с поклоном пригласил сержант.

Блондинка без особой робости ввалилась в квартиру.

— Здесь живет Михалина Колек, моя подруга. Тогда чего вы тут делаете? Где Михася? Вы её родственник, что ли?

Внезапно она заметила полицейский мундир.

— Эй! А полиции какое дело до Михалины? Может, её обокрали, грабеж какой?

И куда по девалась сама Михалина? Я вчера только приехала, ничего не знаю, чего случилось-то?

Сержант поколебался: сказать ей правду или нет? Баба явно не из молчуний, вот только о какой Михалине она станет больше рассказывать — о живой или о мертвой? Недоверие из гостьи так и перло — как квашня из кастрюли.

Нет, решил сержант, лучше придерживаться фактов: от потрясения бабища может расслабиться, а подозрения, не дай бог, замкнут ей рот наглухо.

Он закрыл дверь на засов — на всякий случай.

— Так вы подруга пани Колек?

— Ну, подруга. Лучшая. А что, нельзя?

Где она, я вас спрашиваю, откуда мне знать, а может, вы какой липовый полицейский?

— Да вот, извольте, мое удостоверение. Но и вас тоже попрошу, ваш паспорт...

Одной рукой вырывая у сержанта его удостоверение, другой блондинка великолепная нашарила в сумке паспорт. Они почти одновременно проверили персональные данные друг друга, однако сержант оказался проворнее: привычно найдя необходимые сведения, он, словно клещами, ухватился за уголок своего удостоверения — не доверял он этой гарпии.

— Анастасия Рыкса, — прочел он. — Замужем, девичья фамилия Веньчик, проживает в Варшаве, Селецкая, три...

— Где я живу, я и сама знаю, — гневно оборвала его пани Рыкса. — А вот где Михалина, никак не могу от вас добиться. Вижу, что вы не липовый, так, наконец, скажете или нет?!

— Скажу, почему не сказать. В морге.

— Где?

— В морге.

— Что вы мне тут глупые шуточки шутите?