Невезуха

Шляпа была с широкими полями — тетушка уверяла, что загар ей вреден. Правда, сейчас в существование солнца верилось с трудом, черные тучи хлестали холодным дождем, но тетка на всякий случай от самой Варшавы ехала в шляпе.

Не сняла она её и в Гданьске, по всей видимости не обратив внимания на атмосферные перемены.

И естественно, эта дрянь, словно большая птица, моментально улетела неведомо куда.

Тетушка испустила душераздирающий крик, и я бросилась в погоню за шляпой. За мной кинулся Лукаш — как нормальный мужик, который всегда поддержит женщину в беде. А за ним ломанулись — вот уж действительно неведомо зачем — дядя Игнатий, дядя Филипп, тетка Иза и взлохмаченная тетка Ольга. Именно в таком порядке.

Разумеется, я первой увидела шляпу, однако прежде чем нашла калитку и начала продираться сквозь чужие кусты, которые остановили эту летучую стерву, успели прибежать и все остальные.

Из дома на шум выскочил какой-то тип. Услышав хлопанье двери, я оглянулась. И на мгновение застыла, а вежливые слова извинений замерли у меня на губах.

— Сссстоять, курва! — рявкнул он страшным голосом с каким-то диким шипением, вполне достойным тетки Изы.

Видимо, память моя в этот момент не была ничем занята, так как сработала она прямо-таки взрывным порядком. Эта морда, сжатая поперек выражением собачьего бешенства!.. Ну конечно, это же Бешеный...

— Простите, пожалуйста, но у меня шляпа... — молол уже язык помимо моей воли — Вон! Катись отсюда! Плевать мне на твой сучий шантаж! Беги, доноси, а если хочешь, можешь меня поцеловать в зад!

— Не хочу! — вырвалось у меня.

Бешеный продолжал орать. Тут появились ещё два типа, с виду гораздо сильней отягощенные мышцами, чем мозгами.

— Приветствую, пан Карчох, — заговорил вдруг за моей спиной Лукаш Дарко. — Мы ведь с вами вроде бы знакомы?

— Выходит, что у рассказов Стефана кое-какие основания были, — услышала я голос тетки Изы; язвительность в её тоне побила все мировые рекорды.

Бешеный замолчал, словно ножом отрезало, и огляделся по сторонам.

— Чего? — спросил он с крайней неохотой, однако уже значительно тише.

— Ничего. Что это вы такой нервный?

А дело-то всего лишь в предмете туалета...

Тут родимый польский ветер решил немного поиграть в экзотический тайфун и дунул настоящим шквалом, выдрал из кустов шляпу и швырнул её мне прямо в объятия. Желанную добычу я заполучила, учтиво поблагодарила хозяина за любезный прием и покинула его территорию.

Возле дома Элеоноры ветра уже не наблюдалось. К счастью, наигравшись, он вовсе затих.

У Элеоноры с северной стороны была большая застекленная веранда, где она обычно размещала излишек гостей. Ее столовая вмещала восемь человек, а нас в сумме набралось одиннадцать, так как и Стасичек успел вернуться с работы. Элеонора невозмутимо принялась угощать нас напитками и рыбой.

Под воздействием филе камбалы с пылу с жару и холодного угря в желе настроение семейства смягчилось. Уже сидя за столом, я вдруг удивилась, с чего это вдруг мои дети не приняли участия в охоте за шляпой, и посмотрела на них повнимательнее.

Выглядели они вполне здоровыми, загоревшими и жизнерадостными, однако какими-то невероятно вежливыми, так что я слегка забеспокоилась.

Беседу с ними вела бабуля. Она единственная пренебрегла гимнастическими упражнениями и погоней за шляпой, а просто зашла в дом, не дав тем самым ни малейшей возможности поучаствовать в спектакле ни моим детям, ни Элеоноре. Ну никакого в ней нет милосердия к людям.

Загипнотизированные бабулей, Кася и Томек демонстрировали ангельскую покорность, на вопросы отвечали на безукоризненно литературном языке, да ещё развернутыми предложениями.

Господи спаси и помилуй!

Значительно позже Томек открыл мне секрет:

— Лично я боялся, что в случае провала ты выгонишь нас из комнаты и я не увижу это шоу века. Чтоб мне провалиться, это же супер!

Думаю, что Каська того же боялась. Да мне никто в жизни не поверит, что я принимал участие в чем-то подобном!

И его труды себя оправдали, так как остальное семейство не упустило возможности устроить шоу. Первой, разумеется, выступила тетка Иза:

— Что бы ни говорили о Стефане, таких знакомств он сроду не водил. Оказывается, даже в анонимных письмах, достойных презрения, есть зерно правды. Никто меня не убедит, что этот тип принадлежит к уважаемой части общества. А ещё и шантаж! Это очень интересно.

— Но, Изочка.., это ведь может быть инсинуация... Ошибка... — робко забормотал дядя Филипп.

— Хочу напомнить, что существует примечание, оговаривающее аморальность обеих сторон, — с обидой вмешалась тетка Ольга, которой хоть и вернули шляпу, но порядком истерзанную. — В таком случае...

— ..все состояние на усмотрение семьи, — старательно докончил дядя Игнатий.

— Боюсь, что сомнения только множатся...

— Не боишься, а надеешься.

— Просто нужно во всем этом разобраться.

Возможно, путем непосредственной беседы...