Невезуха на все сто

Мне стало как-то нехорошо. В милицию мне совершенно не хотелось, особенно в местную, борщовскую. Серафим у них тут какой-то, еще пристроит по блату на нары. Подумать только, ведь еще совсем недавно я сама собиралась стращать их милицией! Стыдно признаться, но я самым позорным образом бежала под злобное Сонино улюлюканье и преданный лай Буяна, явно старавшегося выслужиться перед хозяйкой.

— И ты, Брут, — буркнула я ему, улепетывая во все лопатки от коварных долгоносиков.

Глава 25

Оказавшись на расстоянии двух кварталов от «Броненосца „Потемкина“, я остановилась и перевела дух. „И что теперь делать?“ — спросила я саму себя, но так и не получила ответа. Ничего путного на ум не шло. Не разрешив ни одной старой проблемы, я приобрела новую. Где, к примеру, я преклоню голову этой ночью, которая, кстати, уже не за горами? Да и тучки какие-то подозрительные наплывают, того и гляди дождик начнется. Да вот, кстати говоря, уже и начался: две крупные капли шлепнулись мне на нос. Может, вернуться в Москву? Ага, а там меня небось уже поджидают дружки покойного Юриса, не на шутку обеспокоенные его исчезновением. Или милиция. А что, такой вариант тоже не исключен. Да-а, веселенькие же времена у меня настали.

Гм-гм, а не заночевать ли мне прямо здесь, в Борщовке? Напроситься к кому-нибудь на постой, а? Деньги-то у меня есть, и очень даже приличная сумма. К тому же местечко здесь дачное, сезон тоже подходящий, а посему такая моя просьба вряд ли кого-нибудь сильно удивит. Я стала озираться, прикидывая, в какой из близлежащих домов податься. Новорусский особнячок напротив мне сразу не приглянулся — где-где, а там уж точно не ждут постояльцев, — а вон тот небольшой деревянный домик с крылечком выглядит вполне перспективно. Наверняка в нем коротает век какая-нибудь одинокая сердобольная старушка, которая будет только рада моей пока что живой душе.

Только я так подумала, как на крылечке и впрямь образовалось уютное существо, точь-в-точь с картинки на пакете молока «Домик в деревне». Существо сошло со ступенек и направилось к грядке с петрушкой.

— Бабушка, бабушка! — сделала я елейное лицо. — Комнату не сдадите?

Бабуля, близоруко сощурившись, двинулась в мою сторону, остановилась в двух шагах и окинула меня бдительным чекистским взглядом:

— А детей сколько? Один? Двое?

— Да я одна и вся здесь, — робко пошутила я.

— Одна? — Бабка озадачилась. — И надолго? Я поняла, что, если скажу «на ночь», она меня ни за что не пустит.

— Н-ну… на месяц…

Бабка заколебалась. В ней явно боролись чувства из разряда «и хочется, и колется, и мама не велит».

— Даже не знаю… Вообще-то я не сдаю, ко мне сын обычно на лето приезжает, а в этом году они на Кипр подались, денежки им тратить не на что… Ладно, есть у меня подходящий уголок, в пристроечке, с отдельным входом, не знаю, понравится ли…

— Понравится, понравится! — заверила я ее. — Еще как понравится.

— Только цен я не знаю, — предупредила меня старуха, открывая передо мной калитку. — Сегодня ночуй, а завтра я выясню, почем нынче комнаты. Сколько все берут, столько и я возьму, учти. — Бабка, конечно, привирала, цены она знала, вне всякого сомнения, просто надеялась слупить с меня побольше.

— Годится. — В душе я ликовала, но виду старалась не подавать, а то вдруг бабке это покажется подозрительным, возьмет да передумает.

Комнатка в пристройке оказалась совсем не шикарной, маленькой и темноватой и наверняка сырой и промозглой в дождливое лето, зато с отдельным входом, что устраивало и меня, и бабку. Бабка могла не опасаться, что я ее придушу во сне подушкой, а я в любой момент могла выйти из дома, не привлекая ее внимания. С мебелью в комнатенке тоже было не густо: топчанчик да колченогий стул — вот, собственно, и все. Да много ли мне надо, учитывая, что я здесь надолго не задержусь.

Тем временем бабка сходила на свою половину и принесла мне подушку, простыню и свалявшееся верблюжье одеяло. Я расстелила все это дело на топчанчике и завалилась поверх одеяла в полной прострации. Наконец выдался подходящий момент для того, чтобы, как водится, пересчитать раны, а заодно и товарищей. И если по первому пункту я с прискорбием констатировала перевыполнение, то по второму… А главное, на душе такая сумятица. Правда ли, что Инга наркоманка? Хотела бы я дать отрицательный ответ, да язык не поворачивается. И дело не только в белом порошке из желтой бумажки, а во многом другом. В тех открытиях, которые буквально обрушились на мою разнесчастную голову в последние дни и часы.

Если честно, я уже ни за что не могла поручиться и даже потихоньку начинала сомневаться в существовании ее сына Сережи. Как говорится, а был ли мальчик? То есть мальчик, конечно, был, не спорю, я сама его видела, но Ингин ли он сын? Но ведь она сама мне так сказала, не приснилось же мне это, в конце концов? Хорошо, допустим, что она меня обманула, но ради чего, какой смысл в таком вранье? Что можно с меня поиметь? Да ровным счетом ничего!