Невидимая битва

– Тот, кто велик в добре, как и во зле, оставляет несовершенные копии и идет к совершенным оригиналам. Для меня нет никакого сомнения: святейшие из святых никогда не совершали добрых дел в обыденном смысле слова. А с другой стороны – существуют люди, опустившиеся до дна пропасти зла, но за всю свою жизнь никогда не совершившие того, что мы называем "дурным делом".

… – Но разве мы все равно не почувствовали бы некоторый ужас? Тот ужас, о котором вы упомянули сейчас, предлагая мне вообразить поющие розы?

– Если бы мы были существами естественными – да. Дети и некоторые женщины ощущают этот ужас. Но у большей части наших современников условности, цивилизация и образование заглушили и затемнили природу. Порой мы можем узнать зло по его ненависти к добру – вот и все, причем чисто случайно. В действительности же Иерархи Ада проходят среди нас незамеченными.

… – Честно говоря, я никогда не уделял внимания теологии, – признался Котгрейв. – Сожалею об этом, но, возвращаясь к нашей теме, скажите: вы думаете, что грех – это нечто оккультное, тайное?

– Да. Это адское чудо, так же, как святость – чудо сверхъестественное. Подлинный грех опускается до такого уровня, что мы даже не можем подозревать его существования. Он – как самая низкая нота органа, такая низкая, что никто ее не слышит… Но ни в коем случае не следует смешивать это с социальными злодеяниями. Вспомните апостола: он говорил о "другой стороне" и делал различия между благодетельными поступками и милосердием. Можно все раздать бедным и не обладать милосердием, можно избежать всех грехов и тем не менее быть созданием зла".

Стоит только не упустить из виду, что речь идет о "грехах", "дурных делах" обычных, обыденных. Стоит уточнить, что с "социальными злодеяниями" это явление не соприкасается непосредственно, но может соединяться с ними через множество посредников, и для этого нужны многие ступени тайных обществ, лож, их степеней посвящения, ступени разных явлений, от полуматериальных до осязаемых – до конкретных людей, до имеющих знакомые или незнакомые облики "летающих устройств". Стоит уточнить, что существуют многие тонкие градации этих степеней и состояний, и поэтому обобщения Мэйчена могут иметь исключения. Наше понимание какой-то ступени зла зависит от нашей степени постижения духовной жизни, духовных явлений. При рассмотрении какого-то явления мы можем по первому впечатлению признать его как великое благое начало, но когда наше знание и понимание этого явления расширяются, то перед нами раскрывается как бы целая пропасть зла, и ее глубина пропорциональна той высоте, к которой мы сначала относили это явление. Многие явления в жизни, когда мы узнаем их изнанку, глубинную суть, ужасают нас степенью их тайной изощренности и силы зла. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›

Но даже интуитивист Артур Мэйчен в диалоге своих героев затрагивает только некоторую степень такого явления, как зло, очень ограниченную. Для него оно не выходит за пределы человеческого общества, хотя он и говорит о том, что подлинная святость и пропорциональная ей тьма всегда стоят от общества в стороне, непонятны людям. Мэйчен очарован той густотой тени, в которую прозревает. Мы же пытаемся заглянуть еще глубже и шире, но не для того, чтобы увлечься этими глубинами, а для того, чтобы внутри себя найти вершины, с которых эти глубины можно оценить.