Невидимая брань (издательство «Сибирская благозвонница»)

Что страсти и помыслы кроются внутри нас, в сердце, и оттуда исходят и борют нас, это не моя мысль. Слушай, что говорит Господь: От сердца исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы. Сия суть сквернящая человека… (Мф. 15, 19–20). И то, что враги наши демоны укрываются около сердца, не мое придумание. Так учат святые отцы. Из них с большею определенностию изъясняет сие святой Диадох, говоря, что прежде Святого Крещения Божественная благодать подвигает человека на добро со вне и сатана кроется в глубинах души и сердца; после же того как примет человек Святое Крещение, демон витает вне сердца, а благодать вселяется внутрь (Добротолюбие. Ч. 4. Гл. 76). Впрочем, и после Крещения, говорит он далее (глава 82), попускается врагам нашим бывать в глубине тела нашего, как бы на поверхности сердца, для испытания произволения нашего, и отсюда коптят они на ум мокротностию плотских сластей. С этим согласно учит и святитель Григорий Богослов, толкуя, что сказанное Господом о том, как нечистый дух исходит из человека и опять возвращается в него на наибольшее ему зло (см.: Мф. 12, 43–45), бывает с крещенными, когда они вознерадят о пребывании в сердце. «Изгнанный Крещением, нечистый дух, говорит, не любя быть бездомным, ищет покоя, скитаясь там и сям, и, не находя его, возвращается к дому, из которого вышел, потому что бесстыден. Если найдет, что Христос, вниманием и любовию крещенного держимый, водворился и пребывает на месте, из которого он изгнан, то есть в сердце, то, снова отраженный, уходит без успеха. Если же найдет в ком прежнее место свое пустым, ничем не занятым, по отсутствию внимания к Господу и памяти о Нем, то поспешно входит с большею, против прежнего, злобой. И бывает человеку тому последнее горше первого» (Слово 40). Я намеренно распространился о сем, чтоб сильнее расположить тебя неотходно пребывать внутри сердца с памятью о Господе Спасителе и молитвой к Нему, если желаешь всегда являться победителем в смущениях помыслами и страстными движениями, навеваемыми на сердце. Когда ты там с Господом, враг не посмеет подойти.

Над всем же сим, говорю тебе, бодрствуй над собой и не давай своему воображению и памяти воспоминать прежде виденное, слышанное, обонянное, вкушенное и осязанное, особенно что было в этом срамного и непотребного. В этом и состоит преимущественно наша брань, и она труднее и неотвязчивее брани с чувствами или употреблением их. Всякий из борющихся знает это по опыту. Чтоб не восприять что-либо соблазнительное каким-нибудь чувством, с этим управиться легко, но, по восприятии, управляться с воображением и памятью о том очень трудно. Чтоб, например, видеть или не видеть какое лицо, посмотреть на него страстно или бесстрастно, это не так трудно и не представляет большой брани; после же того как увидишь и взглянешь на него страстно, уже нелегко, а требуется большая брань и не малый подвиг, чтоб изгнать из памяти своей воображение этого лица. И враг может играть душою твоею, как мячиком, перебрасывая внимание от одного воспоминания на другое и под ними шевеля пожелания и страсти и держа тебя, таким образом, в страстном настроении. Посему и говорю тебе: бодрствуй и паче всего смотри за воображением и памятью.

Глава двадцать седьмая ВОИНУ ХРИСТОВУ НАДЛЕЖИТ ВСЕВОЗМОЖНО ИЗБЕГАТЬ ТРЕВОГ И СМЯТЕНИЙ СЕРДЕЧНЫХ, ЕСЛИ ЖЕЛАЕТ ДОБРЕ ПРЕПОБЕЖДАТЬ ВРАГОВ СВОИХ

Как долг неотложный имеет всякий христианин, когда потеряет сердечный мир, делать все от него зависящее, что может способствовать к восстановлению его; так не меньше того обязательно лежит на нем не допускать, чтоб какие-либо случайности текущей жизни возмущали сей мир, разумею: болезни, раны, смерть сродников, войны, пожары, внезапные радости, страхи и скорби, воспоминания о прежних проступках и ошибках, – словом, все, чем обычно волнуется и тревожится сердце. Потому обязательно не допускать тревог и волнений в таких случаях, что, поддавшись им, человек теряет самообладание и лишается возможности ясно понимать события и верно видеть подобающий образ действования, а то и другое дает врагу доступ взволновать его еще более и направить на какой-либо шаг, трудно поправимый или совсем непоправимый.

Я не то хочу сказать: не допускай скорби, потому что это не в нашей власти, а то: не допускай скорби возобладать твоим сердцем и взволновать его, держи ее вне, за пределами сердца, и спеши так ее умягчить и укротить, чтоб она не мешала тебе и здраво рассуждать и право действовать. Это, при помощи Божией, в нашей власти, если у нас в силе нравственно-религиозные чувства и расположения.