Невидимая горилла, или История о том, как обманчива наша интуиция

Крис и его коллеги из Гарвардского университета попытались понять с помощью одного эксперимента, как формируется такая чрезмерная уверенность. Сначала они предложили 700 участникам пройти описанные выше тесты на общую эрудицию с вариантами ответов «верно» и «неверно». Как обычно, люди переоценили свои знания: в среднем степень уверенности в правильности ответов составила 70 %, хотя в действительности лишь на 54 % вопросов были даны правильные ответы. В зависимости от уверенности, проявленной каждым человеком при прохождении первого теста, команда Криса разделила участников на группы трех типов: пары с двумя уверенными участниками, пары с двумя неуверенными участниками и пары с одним уверенным и одним неуверенным участником. После этого каждую пару пригласили в лабораторию, где они вместе выполнили второй тест на общую эрудицию — такой же сложности, как и первый, но с другими вопросами. Члены каждой группы могли делиться своими соображениями, вместе размышлять над правильным ответом и приходить к единому заключению о том, кто из них прав.

Наша интуиция говорит нам, что в команде люди должны чаще давать правильные ответы и при этом проявлять меньше уверенности, чем действуя поодиночке. Если два человека дают разные ответы на один и тот же вопрос теста, то один из них наверняка ошибается. Такие расхождения должны приводить к двум изменениям в поведении. Во-первых, они должны побудить участников к более активному обсуждению, что порой улучшает результаты выполнения теста. Во-вторых, они должны указать каждому человеку, что его уверенность в собственном мнении может быть чрезмерно высока, поэтому при возникновении расхождений коллективная уверенность команды, скорее всего, будет снижаться.

Однако выяснилось, что по крайней мере при выполнении этого задания на общую эрудицию две головы ничем не лучше одной. По точности ответов на вопросы теста команды не превзошли отдельных участников. Однако, став частью команды, многие участники стали вести себя более самонадеянно. Уверенность в своих силах возросла, но сами ответы от этого не стали точнее![136] Наиболее заметно степень уверенности увеличилась в парах, составленных из неуверенных участников. Члены таких команд, очевидно, ободряли друг друга, в результате чего их уверенность возросла на 11 %, однако результаты остались на прежнем уровне. Этот эксперимент наглядно демонстрирует, что самонадеянное решение грузинского правительства спровоцировать войну с Россией не обязательно могло зависеть от чрезмерной уверенности одного человека. Лица, принимавшие эти решения, могли иметь очень низкую степень уверенности, если бы действовали поодиночке, возможно, настолько низкую, что ни при каких обстоятельствах не отдали бы такой приказ. Однако в команде их самоуверенность могла возрасти до таких пределов, что даже самые рискованные и сомнительные затеи показались им вполне осуществимыми.

Проблема не в самоуверенности, а в нашей любви к ней

В популярном сериале «Доктор Хаус» от Fox TV доктор Хаус и его коллеги постоянно имеют дело с редкими случаями. Правильное решение они находят только в конце серии после ряда неудачных попыток. Хаус, как и многие другие врачи из телевизионных сериалов, крайне самонадеян и уверен в себе. Он обладает почти сверхъестественной способностью диагностировать редкие заболевания, которые не замечают другие врачи. Хотя Хаус — вымышленный персонаж, он напоминает одного реального врача — доктора Джима Китинга, который выполняет похожую роль в детской больнице St. Louis Children’s Hospital Как и Хаус, он помогает, когда остальные врачи бессильны. Однако, в отличие от Хауса, это общительный, дружелюбный, смешливый человек. Если он не знает правильного ответа, то не боится в этом признаться. Доктор Китинг заведует клиникой для младенцев и детей с расстройствами, которые не смогли диагностировать другие врачи (и которые часто вообще невозможно диагностировать). Обычно он принимает пациентов лишь после того, как они побывали у большого количества врачей и специалистов и сдали бесчисленные анализы. К нему обращаются как к последней надежде — как к человеку, который способен увидеть то, что упустили другие.