Невидимая горилла

В процессе восприятия мы извлекаем смысл из всего, что видим (или слышим, обоняем и т. д.), а не просто «кодируем» информацию с точностью до малейшей детали. Ведь эволюция не могла создать мозг, который с одинаковой точностью фиксировал бы в памяти каждый потенциальный раздражитель, даже в тех случаях, когда это совершенно не требуется организму. Такая стратегия приводила бы к бесполезной трате энергии и других ресурсов, что нехарактерно для природы. Поэтому наша память сохраняет далеко не все, что мы воспринимаем; вместо этого она фиксирует отдельные объекты зрительного или слухового восприятия и связывает их с уже имеющимися знаниями. Такие ассоциативные связи помогают нам отделять важное от второстепенного и припоминать детали увиденного. Они являются своего рода ориентирами в поиске информации, благодаря которым наша память действует более оперативно. В большинстве случаев такие ориентиры очень полезны. Однако ассоциативные связи могут также вводить нас в заблуждение, поскольку из-за них мы переоцениваем точность своей памяти. Не так-то легко отличить реальные события, которые мы вспоминаем, от наших собственных построений, основанных на ассоциативных связях и знаниях. Тест на запоминание списка слов, впервые разработанный в 1950-х годах психологом Джеймсом Дизом, а затем тщательно изученный Генри Редигером и Катлин Мак-Дермотт в 1990-х годах[58], является простейшим примером, демонстрирующим действие этого принципа, однако искажения и иллюзия памяти не ограничиваются одними лишь списками произвольно выбранных слов.

Эксперимент с гориллой показал, что люди видят то, что они ожидают увидеть. Тот же принцип действует и в отношении памяти: человек часто вспоминает то, что, согласно его ожиданиям, он должен вспомнить. Человек вкладывают в события определенный смысл, и такая интерпретация оставляет свой отпечаток в воспоминаниях, а порой даже формирует их. Мы можем искажать воспоминания, подстраивая их под собственные ожидания и представления, даже в тех случаях, когда помним об их источнике и были непосредственными участниками событий. Чтобы наглядно продемонстрировать данный принцип, психологи Уильям Брюэр и Джеймс Трейенс провели хитроумный эксперимент. Они прибегли к одной простой уловке[59]. Участников исследования просили пройти в помещение аспирантуры и подождать там одну минуту, пока экспериментатор не убедится в том, что предыдущий участник закончил свое задание. Примерно через тридцать секунд экспериментатор возвращался и отводил участника в другую комнату, где совершенно неожиданно для участника просил его записать все, что он увидел в предыдущем помещении. Во многих отношениях это был самый обычный кабинет со столом, стульями, полками и т. д. Почти все участники смогли вспомнить эти стандартные предметы мебели. 30 % из них также вспомнили, что видели книги, а еще у 10 % отложился в памяти картотечный шкаф. Однако кое-что в этом помещении было не совсем обычно — ни книг, ни картотечного шкафа там не было и в помине.

Подобно тому как люди «вспоминают» слово «сон» при воспроизведении списка, связанного с темой сна, здесь память реконструирует интерьер помещения не только на основе того, что действительно было увидено человеком, но и на основе того, что там должно было быть. (Если вы посмотрите на изображение кабинета, то он может показаться вам вполне ординарным, но только до тех пор, пока вам не укажут на отсутствующие в нем предметы, после этого вид кабинета покажется вам необычным). Запечатленные в памяти картины — это не точная копия реальности, а лишь ее реконструкция. Мы не можем «прокрутить назад» наши воспоминания, словно видеозапись, — каждый раз вспоминая о прошлом, мы смешиваем реальные детали с собственными ожиданиями относительно того, что мы должны были запомнить.

Противоречивые воспоминания